Наполеон III. Триумф и трагедия

По его просьбе в Мальмезон приехала Гортензия, которая после смерти матери была хозяйкой поместья. Предварительно она спрятала своих сыновей в небольшой квартирке над трикотажным магазином на бульваре Монмартр[147]. Для них опять начался период скитаний и неопределенности.

Наполеон I и Гортензия провели несколько дней в Мальмезоне. Они часто гуляли по парку, вспоминая Жозефину и счастливое прошлое. Император сетовал, что развод с ней стал для него несчастьем и удача отвернулась от него. По воспоминаниям Гортензии, при этих словах на его глазах появлялись слезы. Он попросил оставить его в одиночестве в ее комнате, где провел некоторое время[148].

В связи с наступлением союзных войск и вынужденный подчиниться предписаниям временного правительства, Наполеон I вечером 29 июня выехал из Мальмезона в сторону атлантического побережья. Он намеревался отправиться в Америку. 3 июля 1815 года Париж капитулировал, и через пять дней в столицу торжественно въехал король Людовик XVIII. 15 июля в Рошфоре Наполеон I поднялся на борт британского крейсера HMS Bellerophon, что последовал к берегам Англии. Через несколько месяцев, 7 августа 1815 года, британцы переправили его на борт HMS Northumberland и отправили на остров Святой Елены в южной части Атлантического океана, который был определен местом ссылки бывшего императора французов.

Тем временем для Гортензии и ее сыновей наступили ужасные дни. Она вернулась в Париж и несколько дней прожила в своем доме. Вскоре на нее обратили внимание роялисты, и она была вынуждена скрываться у надежных людей в небольшом домике на улице Тетбу, примыкавшем к саду ее особняка на улице Серютти. Сюда же вскоре тайком привезли и мальчиков[149].

10 июля на первом этаже этого особняка расположился штаб фельдмаршала Карла Шварценберга, командовавшего австрийской оккупационной армией. Гортензия предположила, что для нее будет безопасней находиться в собственном доме рядом с австрийцами, и с согласия Шварценберга она поселилась этажом выше. Дети остались на прежнем месте, на улице Тетбу[150].

Герцогиня Сен-Лё надеялась, что добрые отношения с императором Александром I помогут ей и детям пережить трудные часы, но российский монарх, вступивший в Париж вместе с союзниками, не изъявил желания встретиться с ней. Это объяснялось тем, что царь был крайне недоволен. Он, как и многие другие, считал, что Гортензия способствовала возвращению Наполеона I в Париж в марте 1815 года. Некоторые даже поговаривали, что она была одним из важнейших организаторов бегства бывшего императора французов с острова Эльба. Даже когда Александр I посетил Карла Шварценберга в особняке Гортензии, он не пожелал встретиться с бывшей королевой Голландии.

Почувствовав такое отношение к себе, Гортензия направила царю письмо, в котором написала, что, если он не желает больше ее дружбы, она будет считать их отношения завершенными, и приложила его письма к ней. Как говорит Ридли, «он ответил холодным и официальным письмом, в котором заявил, что ее поведение в течение “Ста дней” было непростительным»[151]. Однако, как продолжает британский историк, царь продолжил дружеские отношения с Евгением Богарне и даже помог Гортензии и Евгению сохранить кое-какую собственность и произведения искусства, какие они приобрели во времена правления Наполеона I[152]. В конечном итоге российский император оказался благодетелем для Гортензии и Евгения, и без его участия неизвестно как сложилась бы их судьба в последующем.

Дни реставрации Бурбонов были страшными, и террор под белым королевским знаменем захлестнул Париж и Францию в целом. В некоторых регионах горевали по бывшему императору, в других злорадствовали и хотели мщения. Многие из тех, кто поддерживал Наполеона I или просто примкнул к нему, лишились не только имущества, но и жизни. В стране заискрились огоньки гражданской войны. Кое-где порядок держался только на штыках оккупационных войск союзников.

В газетах тех дней можно было прочитать сообщения, как народ выражает свое недовольство преступными действиями «узурпатора» и его сторонников. Не приводятся только подробности, как озверелые толпы роялистов громили и убивали своих противников или просто сочувствующих им в Марселе, Тулоне, Авиньоне, Тулузе, Ниме и других местах. Так, в начале августа в Авиньоне толпа безжалостно расправилась с маршалом Гийомом Брюном, а его труп сбросила в Рону. Последовали знаменитые аресты и суды над маршалом Неем, генералами Дюверне и Лабедуайер, братьями Фоше (все – расстреляны) и другими.

Общее число арестованных к августу 1815 года достигло 70 тысяч. Военные суды и чрезвычайные трибуналы вынесли в общей сложности 10 тысяч обвинительных приговоров. Из армии были уволены многие выдающиеся военачальники (маршалы Даву, Массена, Сульт и др.), которых побаивались новые французские власти и союзники. «Чистка» была проведена и в гражданской администрации. Общее число уволенных со службы чиновников достигло 100 тысяч[153].