Наполеон III. Триумф и трагедия

Ожидая на железнодорожной станции в Вервье свой состав, Наполеон III впервые услышал новость о падении империи[2451]. Императора и его людей привлекли крики разносчиков газет: «Падение Империи! Бегство Императрицы!» Сообщения газет оказались шоком для Наполеона III. Как могло получиться, что империя, которую он много лет строил, оберегал и приумножал, сделав великой, рухнула за несколько часов? «Мог ли я себе представить, — скажет он чуть позднее, — что народ, который славился своим рыцарским и благородным характером, воспользовался мгновением моего несчастья, чтобы отомстить за мнимые травмы? Нет, не народ сделал это… Это — определенные люди, но, Боже мой, что за люди!»[2452]. Потрясение оказалось настолько сильным, что Наполеон III попросил разрешения провести ночь в Вервье. Его просьба была удовлетворена.

Однако, как утверждает Аронсон, «на самом деле бельгийский король Леопольд II думал о том, чтобы как можно быстрее предоставить императору французов возможность пересечь территорию Бельгии»[2453]. Его беспокоила война, развернувшаяся в непосредственной близости от его королевства. Он стремился избежать каких-либо действий, какие могли бы поставить под угрозу нейтралитет Бельгии. Вервье находился во франкоязычной части страны, но недалеко от германской границы, поэтому любые демонстрации сочувствия к французам местных жителей могли быть дурно восприняты немцами.

В город были стянуты дополнительные армейские подразделения. Командовавший местными войсками генерал Пьер Шазаль обратился к жителям Вервье с просьбой не собираться у гостиницы, где остановился Наполеон III, не нарушать тишину и тем самым дать гостям города возможность спокойно отдохнуть. В результате ночь прошла спокойно[2454].

Однако на следующее утро, когда бывший император в сопровождении Шазаля прибыл на вокзал, там уже собралась толпа народа. Люди вели себя достаточно спокойно и не пытались выказать особых чувств до того момента, когда состав с Наполеоном III тронулся в путь. В это мгновение на перроне послышался крик «Vive l’Empereur!». «Это было трогательное зрелище, которое я не скоро забуду»[2455], — написал один из спутников Наполеона III.

Поздно вечером бывший император приехал в Кассель. На вокзале его встретил губернатор Касселя генерал Фридрих Монтс, в сопровождении которого он под проливным дождем отправился в замок Вильгельмсхёэ.

На следующее утро бывшему императору показали замок. Каково же было удивление окружающих, когда Наполеон III сказал, что уже был здесь пятьдесят семь лет назад, когда в замке жил его дядя Жером Бонапарт, король Вестфалии[2456].

Наполеон поинтересовался, есть ли во дворце старые вещи. Пока они медленно шли через комнаты и залы, император казался почти равнодушным ко всему, что его окружало. Внезапно в одной из комнат он неожиданно остановился. На стене висел портрет молодой женщины, выполненный еще во времена Первой империи. Это была картина голландской королевы, его матери, Гортензии Богарне. Наполеон жестом показал, чтобы его оставили в одиночестве. Через час он появился, как записал один очевидец, «утешенный, ободренный, покорный, спокойный и сильный»[2457]. Судя по всему, портрет матери, который он неожиданно увидел в самый трагический момент своей жизни и в месте предстоящего заточения, магическим образом подействовал на бывшего императора, склонного ко всякого рода пророчествам и предсказаниям.

Генералу Монтсу, которому надлежало охранять пленного монарха, личность императора открылась с неожиданной стороны. Он полагал увидеть кого-то более сильного, похожего на фигуры времен Первой империи. Рассказ о побеге первого императора с острова Эльба уже давно оброс всевозможными легендами. Много говорили, что и с острова Святой Елены Наполеон I также собирался бежать. Поэтому для Монтса и его людей пребывание в Касселе племянника Наполеона Великого представлялось чрезвычайно тяжелым и тревожным.

К своему удивлению, перед ним предстал совершенно другой человек. «Его черты выражают доброту и доброжелательность, а его голос не портит это впечатление. Его отношение ко всему характеризуется определенной усталостью, она исчезает только тогда, когда он говорит о вещах, которые его особенно интересуют, — такие как благополучие императрицы и Принца империи. В этот момент он выглядит почти очаровательно»[2458], — записывал пораженный Монтс.