Наполеон. Отец Евросоюза

3) Посредничество в швейцарских делах. В Швейцарии продолжалась борьба между аристократами и демократами. Французские демократические агенты не только не старались умиротворять эти раздоры, но еще и разжигали их, опираясь на тот престиж, какой давало им присутствие французской оккупационной армии. Под предлогом восстановления порядка, нарушенного соперничеством двух ландамманов, Дольдера и Мюллинена, Бонапарт навязал Швейцарии свое посредничество. При содействии федералистской партии он присвоил себе, под титулом посредника, верховную роль в центральном управлении, предоставив влияние на кантонах швейцарским патриотам. Тем не менее он позволил избрать президента гельветской конфедерации; но это был послушный ставленник Франции. «Европой признано, – сказал он швейцарским делегатам, – что Италия, Голландия и Швейцария стоят под властью Франции… Я не потерплю в Швейцарии иного влияния, кроме своего, хотя бы мне это стоило 100 000 человек». Таков был его неизменный прием: выставлять в виде последнего аргумента острие своего меча.

4) Имперский рецесс и секуляризация. Вслед за Швейцарией наступила очередь Германии. По Люневильскому договору князьям, лишенным своих владений, должно было быть выдано вознаграждение при совместном посредничестве Франции и России. Главная роль в разрешении этой сложной задачи, естественно, выпадала на долю Франции. Дело было улажено в Париже; немецкие князья самых знатных родов дожидались в передней первого консула или заискивали перед Талейраном, лаская его собачку и умышленно забывая на его письменном столе табакерки, наполненные золотом, чтобы тем придать больше веса своим ходатайствам. Напротив, к представителю России, Маркову, никто не обращался; его влияние было сведено к нулю. Здесь разыгрался жалкий фарс: бессильные жалобы обездоленных светских и духовных князей слились с ликующими голосами наиболее могущественных, которым удалось еще увеличить свои владения. Немецкие историки краснея говорят об этих днях унижения, ознаменованных столь постыдным торгом. Проект секуляризации, предложенный Францией 23 февраля 1803 года, был обращен в имперский рецесс, принят рейхстагом 24 марта и, наконец, санкционирован императором Францем II 27 апреля 1803 года. Уже произведенная здесь территориальная разверстка своими главными чертами предуказывала ту форму, которую Бонапарт намерен был придать Германии. Уцелело только одно большое церковное княжество, а именно регенсбургское архиепископство, где был водворен Дальберг, архиепископ майнцский, в котором Бонапарт угадал своего будущего клеврета. Из вольных городов только шесть сохранили автономию: Бремен, Гамбург, Любек, Франкфурт-на-Майне, Аугсбург и Нюрнберг. Утрата самостоятельности целым рядом церковных княжеств и вольных городов лишила Австрию всей ее клиентелы, беззаветно преданной ей в течение стольких веков. Напротив, Пруссия увеличилась и окрепла: она потеряла 127 000 подданных на левом берегу Рейна, но взамен приобрела 500 000 в Вестфалии и Тюрингии с беспрерывной территорией и более удобной, чем прежде, границей. Баденский, гессенский, дармштадтский, вюртембергский и баварский дома, находившиеся в родственных связях с русским царем, также приобрели обширные владения. Этими уступками Бонапарт старался угодить императору Александру; в то же время он хотел вознаградить этих государей за верность союзу с Францией. Всего более в выигрыше оставалась Бавария. Взамен Юлиха, Цвейбрюкена, рейнского Пфальца и других разбросанных земель она получила епископства верхнего Майна, церковные земли и вольные города на баварском Дунае, благодаря чему ее владения составили одну сплошную территорию, а население увеличилось на 300 000 человек. Первенствовавшие на севере Гогенцоллерны и на юге – Виттельсбахи могли надеяться теперь на осуществление самых смелых своих надежд. Еще в 1789 г. Мирабо сказал: «Отдельные немецкие государства различаются между собой не больше, чем французские провинции». Рецесс 1803 года значительно упростил сложную политическую систему Германии; достаточно вспомнить, что в XVIII веке в Германской империи было от 1800 до 1900 автономных государств, а в федерации 1815 года из них уцелело только 39. Этой коренной переверсткой территории старой империи Бонапарт несокрушимо упрочил идею германского единства. Ошибкой с его стороны было то, что позднее он испугался этой идеи и стал бороться против нее. Его жестокая расправа с Германией пробудила в немцах сознание общности их отечества. Европа в конце концов предоставила бы Франции рейнскую границу, и протест Англии остался бы одиноким и бесплодным, если бы не беспрерывные вызовы и нашествия Наполеона.