Наполеон. Последняя любовь

— Лейтенант, вам никто ничего не диктует. Вы — весьма нетерпеливы! Мне хотелось бы знать, понимаете ли вы… Я уверен, что вы выполните все предписания. Сейчас я выпишу другой пропуск.

— Ему так не хотелось это делать, — сказал лейтенант. — У него было багровое лицо, и он что-то бормотал, пока подписывал пропуск. Он мне чем-то напомнил паршивую свинью. У нас все в порядке, и мы можем отправляться.

Два всадника подъехали к воротам Лонгвуда за несколько минут до назначенного времени.

— Сэр, лейтенант Греннисон, у нас существует приказ, — сказал офицер, проверяя пропуск. — Вы приехали раньше времени… на три минуты и десять секунд.

— Так говорят всем владельцам пропусков?

— Да, сэр. Всегда, сэр.

— Тогда нам следует сравнять счет, — заявил лейтенант Греннисон. — Мы приехали несколько раньше, а уедем — несколько позже… гораздо больше, чем на три минуты.

Они прошли в ворота, а молодой офицер продолжал ворчать. Потом он остановился и оглянулся.

— Я никогда здесь прежде не был, — заметил Сирил. — Господи, как же здесь тесно! Мне известно, что тут живет около тридцати человек. Как могут жить тридцать человек в этом полуразрушенном хлеву? Наверно, и внутри все походит на хлев.

— Почти так, — ответила Бетси.

Наполеон принял их в гостиной. Он подтянулся, на нем был аккуратный мундир. Он обычно щипал Бетси за ушко, когда они встречались, и в этот раз его рука автоматически потянулась к ушку, но он ее отвел.

— Вы из полка, расквартированного на острове, — сказал он медленно на французском. — Мне всегда приятно поговорить с военными, и не очень нравится разговаривать с штатскими лицами.

Потом он обратился к Бетси:

— Малышка, прошло много времени со дня нашей последней встречи. Мне показалось, что вы меня забыли.

— Мне удалось придти к вам благодаря настойчивой помощи лейтенанта Греннисона, — ответила ему Бетси.

— Мне приходилось много о нем слышать. Сэр, со временем вы будете заседать в Палате лордов. Я уверен, что сэр Лоув готов ползать перед вами на четвереньках, хотя он ненавидит императоров. Вы не желаете посмотреть Лувр на Святой Елене? Хотя в данный момент у нас еще сильнее стало вонять сыростью.

Греннисона пожирало любопытство, и он сказал, что с удовольствием осмотрит Лонгвуд. Ему также хотелось бы поговорить с живущими здесь людьми, если только он не нарушит существующих правил.

— Мне кажется, что он собирается написать книгу, — заявила Бетси. — Но ему никогда не удастся ее издать, потому что уже на первых страницах издатель устанет задавать вопросы.

Наполеон улыбнулся девушке и сказал офицеру:

— Она — дерзкая девица, не так ли? Но я с этим мирюсь, потому что мои постоянные компаньоны становятся все тоскливее и тоскливее.

Пленник позвал Сантини и сказал ему, что гостя следует проводить по всему дому и саду и он может встретиться с бароном и баронессой Монтолон и любыми членами свиты, а мадемуазель Бетси останется с ним.

— Когда вы вернетесь, мне хотелось поговорить с вами, — сказал Наполеон лейтенанту. — У меня к вам множество вопросов.

Он повел Бетси в бильярдную, где все еще стоял стол для игры. Девушка оглянулась вокруг, и у нее замерло сердце. Дом приходил во все больший упадок. Со стен и потолков свешивались куски обоев, в занавесках зияли дыры, то же самое можно было сказать о коврах. Она с неудовольствием втянула воздух, потому что он сильно отдавал сыростью и плесенью, на что постоянно жаловался Наполеон.

На бильярдном столе громоздились книги, отчеты и карты, там почти уже не оставалось свободного места. Стулья были продавлены, и Наполеон приподнял Бетси и посадил ее на оставшееся свободное место на столе. Она там сидела, покачивая ногами, пока они разговаривали.

— Дыру в потолке так и не починили, — сказала девушка, глядя вверх. Дыра была настолько огромной, что она могла разглядеть балки в удушающей духоте чердака. Девушка вздрогнула, когда различила царапанье острых когтей по деревянной поверхности.

— Эту дыру заделывали три раза, но она постоянно рушится, и мне кажется, что ее следует оставить в покое, потому что каждый раз когда плотники пытаются ее заделать, она становится все больше и больше.

— Сир, дома я стану оплакивать все, что я здесь видела, — сказала Бетси. — Это так ужасно! Как вам удается это терпеть?

Император медленно улыбнулся, и было видно, насколько дорога ему Бетси.

— Тогда вам следует приходить ко мне чаще. Когда вы меня навещаете, я забываю все неприятности моей жизни. Каждый раз, когда я вижу вас, вы мне кажетесь все прекраснее. Малышка, как вам идет эта прелестная маленькая шляпка!

Это, действительно, была прелестная шляпка с козырьком. Она сидела почти на макушке девушки и была изготовлена из красивого материала синего цвета с узором из узких золотых ромбов. Под ней личико девушки казалось еще чудеснее.

— Нет, сир! — воскликнула Бетси, — у меня эта шляпка уже давно! Но я надела ее сегодня в первый раз. Мне хотелось, чтобы вы увидели меня в ней.