Наполеон - спаситель России

Несложно поэтому догадаться, какую волну негодования вызвало в этой душе поведение «франко-немецко-голландца» в русской церкви. В общем, иных доказательств, что «Буонапарте — сам антихрист» предъявлять не требовалось.

6. Французы грабили и монахов, и священников, и мир­ных жителей. При малейшем сопротивлении избивали и даже убивали.

Иеромонах Знаменского монастыря Павел и священник Георгиевского монастыря Иоанн Алексеев были убиты.

Священника церкви Сорока святых Петра Вельмянинова били прикладами, кололи штыками и саблями за то, что не отдал им ключи от храма. Всю ночь он пролежал на улице, истекая кровью, а утром проходивший мимо фран­цузский офицер пристрелил отца Петра.

Монахи Новоспасского монастыря похоронили свя­щенника, но французы потом три раза раскапывали его могилу — увидев свежую землю они думали, наверное, что в этом месте зарыли клад.

В самом Новоспасском монастыре старенького, за 70 лет, наместника иеромонаха Никодима избивали на гла­зах братии, приставляли к его груди и голове ружья и пи­столеты: требовали показать, где хранятся сокровища.

В Симоновом монастыре французы вырубили ворота, избивали архимандрита Герасима и наместника Иосифа, но не могли ничего добиться. Обитель разграбили.

В Донском монастыре французы избили наместника Вассиана, а ризничего, монаха Иринея, искололи, израни­ли саблей.

В Богоявленском монастыре казначея монастыря Аарона французы таскали за волосы, выдергивали бороду и затем возили на нем грузы, запрягая в телегу.

Как ни грабили французы в Италии, Голландии и Герма­нии, а таким истязаниям они людей нигде не подвергали. К русским у них отношение все-таки было особенное.

Перед уходом из Москвы французы грабили уже не драгоценности. Они отбирали у людей сапоги, теплую одежду, рубашки.

Поразительно, но уже из горящей Москвы Наполеон пытается обращаться к русскому народу. Пишет вот такое воззвание: «Вы, московские мирные жители, мастеровые и рабочие, которых бедствия войны удалили из города, и вы, заблудшие земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в деревнях ваших, слушайте: спокойствие и порядок восстанавливается в сей столице; ваши земляки добровольно выходят из своих убежищ, не опасаясь оскор­бления; всякое насильственное в отношении к их личности либо к имуществу немедленно наказывается. Его величе­ство император вас покровительствует и никого из вас не считает неприятелями, кроме ослушников его повелениям. Он хочет положить предел вашим бедствиям; он желает, чтобы вы возвращались под ваши кровы, к вашим семей­ствам. Будьте признательны к его благотворным намерени­ям и придите к нам безо всякого опасения. Пусть каждый из жителей возвратится с доверием в дом свой: вы вскоре найдете там средства удовлетворить вашим нуждам.

Рабочие, мастеровые, живущие трудом своим, возвра­щайтесь к вашим обычным занятиям; для вас готовы дома, лавки, охранные караулы, вы получите за ваши работы должную плату.

И вы, крестьяне, выходите из лесов, куда от ужасов укрылись, возвратитесь в свои избы; вы найдете в них за­щиту. В городе учреждены рынки, на которых вы можете продавать излишки ваших запасов».

Поразительно, до какой степени отказывает Наполеону обычное политическое чутье! До какой степени он не чув­ствует страны, в которой оказался.

Может быть, Наполеону и раньше снились кошмары... Теперь он о них начал рассказывать. Раз императору приснились три стакана, из коих один — белый пустой, другой — с водою, третий — с кровью. Наполеон, всегда великий рационалист, велел найти «русскую гадалку» — чтобы растолковала этот сон. И поучил такое толкование: «Пустой стакан означает, что сия война начата тобою из пустого тщеславия и гордости, стакан с водой значит слезы бедных, невинных и разоренных войной людей, а последний, наполненный кровью, изображает челове­ческую кровь, пролитую в сию ужасную войну».

Способствовало ли такое толкование успокоению и примирению с самим собой? О судьбе гадалки ничего не могу рассказать. Но известно, что Наполеон все чаще по­зволяет себе нелепые вспышки эмоций, как после того, когда один солдат задерживал целую армию. Только при­ступом иррациональной ярости на непостижимую (и победившую его) Россию можно объяснить попытку Наполео­на взорвать Кремль. 10-11 октября 1812 года под башни, стены и здания символа русской государственности зало­жили пороховые мины. Великая армия, превращавшаяся на глазах в беспорядочно бегущее сборище, выходила из города, а саперы маршала Мортье поджигали фитили.

Если бы мины разом грохнули, восстановить Кремль было бы уже невозможно. Пришлось бы строить новый комплекс сооружений на его месте — примерно как в Вар­шаве после Второй мировой войны восстанавливали город по планам, рисункам и воспоминаниям жителей.