Наполеон. Страсти по императору

Главной заботой императора было формирование новой армии. Вооруженные силы должны были пополниться за счет новобранцев и старых резервистов, полицейских, лесников, таможенников и призывников следующего года. В армию снова были включены части Национальной гвардии. Наполеон никого не забыл, даже солдат с небольшими увечьями, жившими в Доме инвалидов. Он слышал, что среди них есть желающие снова послужить в армии, и попросил военного министра заняться данным вопросом. Он хотел сделать из этих солдат сержантов и капралов новых воинских частей.

Наполеон планировал поставить под ружье миллион человек, причем он не полагался на иностранцев в деле защиты Франции. План набора провалился: сопротивление рекрутчине приобрело организованный характер, банды уклонистов наводнили провинции, было очень много дезертиров. Священники и местные жители предоставляли уклонявшимся от воинской повинности пищу и кров. Многие молодые люди занимались членовредительством, не желая становиться пушечным мясом.

Не хватало военного снаряжения, обмундирования, лошадей и седел. Наполеон испытывал недостаток в деньгах и беспокоился о выплатах жалованья армии. Рационы питания солдат были значительно урезаны.

Император назначил чрезвычайных комиссаров, возложив на них ответственность за организацию обороны страны. Он предоставил им самые широкие полномочия и направил в департаменты. Комиссары отвечали за рекрутские наборы, солдатское обмундирование, армейские заготовки, организацию провиантских складов.

Армии коалиции перешли через Рейн. Они вторглись во Францию, почти не встречая сопротивления. Союзные державы приняли компромиссное решение: вести переговоры с Наполеоном, но продолжать войну. Местом переговоров был выбран Шатильон. Александр был неизменно тверд, собирался воевать до полной победы и свергнуть Наполеона с императорского престола. Непримиримость царя лишала смысла и обнародованный в конце 1813 года манифест союзников, и конгресс в Шатильоне.

У Наполеона были все основания не верить в искренность союзников. Он соглашался обсудить условия о «естественных границах» Франции, но члены коалиции отказались от своего первоначального предложения. Затем императору сообщили, что переговоры могут вестись лишь о границах 1792 года. В письме министру иностранных дел Коленкуру в начале января 1814 года Наполеон выразил сомнения и в желании мира со стороны англичан, и в чистосердечии союзников. Мир должен быть прочным и почетным, а возвращение к границам 1792 года он считал унижением французов. «Франция без своих естественных границ, без Остенде или Антверпена больше не сможет занимать свое место среди государств Европы»161.

Император собирался на фронт и был уверен в победе. Он провел смотр Национальной гвардии во дворе Карусели, стоя у Триумфальной арки. Окончив смотр, он велел передать гвардейским офицерам, чтобы они поднялись в Маршальский зал дворца Тюильри. Офицеры вошли в зал, и вдруг император появился перед ними, держа на руках трехлетнего сына. Он представил офицерам Марию-Луизу и Римского короля и призвал их защитить императрицу и наследника престола. Офицеры прослезились. Раздались неистовые и продолжительные возгласы «Да здравствует император!», подхваченные стоявшими на площади Карусели национальными гвардейцами.

Перед отъездом в армию Наполеон обедал вместе с Марией-Луизой и Гортензией. Дочь Жозефины заметила, что император имеет всего лишь пятьдесят тысяч солдат против четырехсот тысяч австрийцев, русских и пруссаков. В ответ Наполеон ударил по столу и закричал, что пятьдесят тысяч вместе с ним — это сто пятьдесят тысяч162.

Вторгнувшись во Францию, союзники чувствовали враждебность населения. Они должны были тщательно охранять линии своих коммуникаций и пути подвоза продовольствия. Силы коалиции были разделены на две армии: одной командовал Блюхер, другой — Шварценберг. Дробление войск сделало их более уязвимыми и чувствительными к ударам Наполеона, ничуть не смутившегося огромным численным превосходством австрийцев, русских и пруссаков.

Император подбадривал и вдохновлял приунывших маршалов и повел армию навстречу интервентам. Он остановил Блюхера в Бриенне, где когда-то учился в военной школе, но не сумел его разбить. Сражение при Ла-Ротьере было ничейным и плохо повлияло на боевой дух французских новобранцев, однако затем Наполеон многократно торжествовал. Серия молниеносных ударов по отдельным частям армии Блюхера полностью расстроила наступление русских и пруссаков на Париж. После этого Наполеон временно забыл о Блюхере и занялся Шварценбергом, который также был побит и отброшен.

Союзные государи собрались на совет. Прусский король и австрийский император говорили об общем отступлении, но царь и слышать об этом не хотел. Он заявил, что отделит русские силы от армий коалиции и бросит их на Париж в случае отказа союзников от совместных действий.