Наполеон. Заговоры и покушения

— Мадам может спать спокойно. Министр полиции — человек, знающий свое дело.

До 18 брюмера оставалось всего несколько дней… После Брюмерского государственного переворота с Директорией было покончено, и в стране был установлен режим Консульства. Кто возглавил консульскую полицию? Конечно же, Жозеф Фуше.

Теперь Наполеон был победителем, а повелитель Директории Баррас — главной жертвой. Еще некоторое время он ожидал, что Наполеон вспомнит о нем, но его ожидания оказались напрасными, и вскоре он добровольно подал в отставку. Позже Барраса выслали из Парижа, а в 1810 году ему было окончательно запрещено жить во Франции. Вынужденный поселиться в Риме, он оставался там вплоть до отречения Наполеона. Его уделом вплоть до самой смерти были лишь воспоминания о былой славе и писание мемуаров.

Фуше же в очередной раз перешел из одного лагеря в другой.

Стефан Цвейг по этому поводу пишет:

«Жирондистов свергли — Фуше остается, якобинцев прогнали — Фуше остается, Директория, Консульство, империя, королевство и снова империя исчезают и гибнут — один лишь Фуше всегда остается благодаря своей изумительной сдержанности, благодаря своему дерзкому мужеству, с которым он сохраняет полную бесхарактерность и неизменное отсутствие убеждений».

Да и как его было удалить. Если это сделать — созданная им машина тотчас же остановится. Фуше все предусмотрел, он знал: если ему вдруг придется покинуть свой пост, одного взмаха его руки будет достаточно, чтобы вывести из строя сооруженную им многоуровневую конструкцию. Ведь не для государства, не для Директории и не для Наполеона создавал он свое произведение, а лишь для самого себя.

Впрочем, в первые месяцы их совместной деятельности гражданин министр полиции Фуше преданнейшим образом предоставлял себя в распоряжение гражданина консула Наполеона Бонапарта.

За несколько месяцев Фуше восстановил в стране полное спокойствие. Он уничтожил последние гнезда как террористов, так и роялистов, очистил дороги от грабителей, и его кипучая энергия с готовностью подчинялась обширным государственным планам Наполеона. Большие и благотворные дела всегда объединяют людей: слуга нашел своего господина, а господин — подходящего слугу.

Уже на третий день после вступления в должность Фуше предоставил Директории декрет, направленный против роялистов. Директоры были удивлены тем, что наибольшую опасность для правительства, по мнению министра полиции, представляли роялисты. На вопрос Сийеса, почему Фуше не хочет ничего предпринимать против якобинцев, Фуше ответил: «Если мы предпримем лобовую атаку против них — наш успех сомнителен. Поэтому сначала мы должны принять меры против роялистов. Все якобинцы поддержат нас в этом, а на следующий день мы покончим с якобинцами».

Обрушившись сначала на роялистов, Фуше затем издал распоряжение, поставившее все политические клубы под контроль властей. Он лично явился в Якобинский клуб, закрыл его заседание, запер дверь этого некогда знаменитого собрания и положил ключ себе в карман. Придя в Люксембургский дворец, он не без кокетства положил свой «трофей» на стол изумленных директоров.

Глава вторая. «Адская машина»

Виновны якобинцы или нет, не важно. Сейчас я от них избавился. Если найдут виновных среди роялистов, ударят и по ним.

Наполеон

Если нельзя призвать их к порядку, их нужно всех безжалостно раздавить.

Наполеон

Наполеон всегда любил или делал вид, что любит оперу. Во всяком случае, он часто посещал представления, стараясь не пропускать ни одной премьеры. Вот и в этот вечер он договорился с Жозефиной, что назавтра они пойдут на спектакль, причем пойдут всей семьей, то есть вместе с ее детьми от первого брака — Эженом и Гортензией. Прекрасно зная, что жена обожает слишком долго готовиться к выходам в свет, Наполеон попросил Жозефину не заставлять себя ждать — все-таки у первого консула свободного времени было не так много. Все нужно было сделать заранее. Короче говоря, она должна была быть готова к семи тридцати вечера. Ради этого был даже немного передвинут традиционный час обеда.

Ровно в пять часов Наполеон спустился к жене, надеясь застать ее за приготовлениями к отъезду. Но та, как ни странно, и не думала собираться. Она лежала на диване, а ее дочь преспокойно сидела рядом с ней.

— Послушай-ка, ленивица, — смеясь, сказал Наполеон, — ты что, забыла? Сегодня вечером мы идем в Оперу. Мы же договорились… Уже темнеет, а ты даже не начала причесываться! О чем ты только думаешь?