Наполеон. Заговоры и покушения

Когда Наполеон стал первым консулом, Черакки, бросив жену и шестерых детей, вновь оказался в Париже. Там он добился свидания с Наполеоном и заявил, что хочет сваять его бюст. Наполеон неохотно согласился. И вновь повторилась старая история: прилюдные «тыканья» и хлопанья по плечу. Но теперь все это было еще более неуместно, чем несколько лет назад в Италии. Короче говоря, бюст так и остался незаконченным… Гордость Черакки была уязвлена, и вскоре он оказался в центре людей, готовивших покушение на новоявленного деспота.

Его ближайшим соратником стал бывший офицер 29-летний Джузеппе Арена (во многих источниках его на французский манер именуют Жозефом. — Авт.). Кстати сказать, этот высокий и худой человек с вечно измученным лицом и мешками под глазами тоже был из корсиканской юности Наполеона. А еще он приходился младшим братом Бартоломео Арена, который во время переворота 18–19 брюмера уже один раз занес кинжал над головой Наполеона в Совете пятисот, когда тот явился туда с солдатами, чтобы разогнать законно избранных народных представителей.

По поводу этого последнего факта, изложенного в правительственной газете «Монитор», существует и иное мнение. Оно приводится в воспоминаниях знаменитой писательницы Жермены де Сталь, которую Наполеон, кстати говоря, терпеть не мог и которая отвечала ему тем же. Она не без иронии писала:

«Утверждали, что Арена хотел заколоть Бонапарта кинжалом. Ничего подобного. Самое страшное, что грозило герою, — это оплеуха. Тем не менее Бонапарт испугался до такой степени, что побледнел и, уронив голову на плечо, сказал сопровождавшим его гренадерам: "Уведите меня отсюда". Гренадеры заметили беспокойство Бонапарта и вытащили его из толпы депутатов».

Как бы то ни было, Джузеппе Арена в свое время, как и Наполеон, отличился при осаде Тулона, но после Брюмерского переворота находился в отставке.

Не менее странной личностью в группе «эксклюзивов» был и итальянский приятель Черакки бывший нотариус Диана. Присоединился к группе и художник Франсуа Топино-Лебрён, ученик знаменитого Давида, бывший присяжный революционного трибунала. Член группы Демервилль в свое время работал секретарем при Комитете общественного спасения, а Аррель был капитаном 45-й полубригады, уволенным со службы и поэтому питавшим ненависть ко всему, что хоть как-то процветало и развивалось.

Историк Адольф Тьер характеризует гасконца Демервилля следующим образом:

«Он много говорил, распространял антиправительственные брошюрки и не был способен на большее».

Как видим, группа была весьма разношерстной и включала в себя людей совершенно разных, движимых разными идеями, но объединенных одним — ненавистью к Наполеону.

* * *

Вариантов устранения первого консула рассматривалось множество. Можно было выстрелить в него во время парада на площади Каррузель или подложить бочку с порохом в подвал дворца Тюильри. А еще лучше было подстеречь его, когда он будет ехать в свой загородный дом в Мальмезон, там по пути много оврагов и зарослей, откуда можно было бы неожиданно выскочить и нанести решающий удар. Споры шли долго. При этом Демервилль кричал:

— Бонапарт стал вторым Цезарем и поэтому должен пасть подобно Цезарю!

— Да, — поддерживал его импульсивный Диана, — пусть Цезари не очень важничают. На каждого Цезаря у нас найдется свой Марк Юний Брут!

— Смерть тиранам! — вторил им Топино-Лебрён. — Все на защиту республики… Франция не нуждается ни в Цезарях, ни в Кромвелях!

В конечном итоге акт возмездия, получивший потом название «Заговор кинжалов», был намечен на 10 октября 1800 года. Все должно было произойти в Опере, где в тот день должны были давать премьеру «Горациев» и, конечно же, ожидали Наполеона. Но парижский бездельник Аррель в последний момент испугался — вернее, он не только испугался, но и решил воспользоваться моментом, чтобы заработать денег.

Хилэр Беллок по этому поводу пишет так:

«Поскольку главная обида Арреля заключалась в том, что ему не платили денег, он вел себя, как сотни заговорщиков в истории. Он думал использовать свое положение, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев. <…> Аррель хотел обезопасить себя с обеих сторон и решил завести друзей, которые защитят его, как бы ни повернулось дело».