Напоминание

На второй день после этого они дошли до цели. Холодный ветер швырял в лицо колючие снежинки, рвал волосы на головах и срывал одежду и пилотки. По земле стелилась поземка. Ушла слякоть и сырость, стало холодно по настоящему. Зима вступала в свои права, хотя снег пока не лежал. Они шли склоняясь под ветром, прикрывая руками лица. Они не видели людей, которые бежали им навстречу. А когда увидели и осознали, что это те, к кому они так стремились попасть, восприняли это как должное. Они не обрадовались и не могли обрадоваться, как обрадовались бы еще три дня назад. Их было только трое.

По началу возникли сложности. Долго изучали их и их документы, выслушивали историю их блуждания по лесу, что-то проверяли. Наконец проверили и поверили, что они не вражеские диверсанты. И снова все потекло размеренно и однообразно, опять были тоскливые серые дни, но так продолжалось недолго.

Свой первый бой Сергей не забудет никогда, хотя подробности его стерлись в памяти, а лучше сказать не очень-то отпечатались. Он помнил бой, помнил, как разгоряченный и слабо соображающий стрелял в людей, кричащих что-то на лающем языке, помнил, как стреляли в него и его друзей, но он не помнил, как рядом с ним упало бездыханное тело его командира. Зато он отчетливо помнил то отчаяние, в которое он впал, когда у него кончились патроны, помнил, как пришло облегчение, когда кто-то заорал над ухом, призывая идти в штыки.

То, что произошло дальше навсегда врезалось в его память. Он действительно бросился вперед с чьей-то подхваченной на ходу винтовкой. Он бежал и орал что-то не слыша сам себя. Впереди мелькнуло лицо Виктора, затем вражеское лицо. Сергей с размаху всадил штык в человека в немецкой форме, выдернул свое оружие из обмягшего тела и тут услышал, как его зовут по имени. Он обернулся.

Острый метал устремился ему в грудь, но встретил препятствие на своем пути в виде плеча Виктора. Железо вошло в плоть и, задержавшись на долю секунды, вышло обратно. Виктор схватился за плечо и упал на колени, а Сергей с ужасом увидел, что преград теперь нет, а лезвие снова устремлено в его грудь…

… Сергей подскочил на кровати. Он весь был мокрым от пота, хотя его колотил озноб. Все, это конец. Он погиб. Только он закроет глаза и… А жить так хочется.

Боже, он только сейчас понял как он хочет жить. Надоело, тоска, лучше умереть, чем видеть смерть других — так он думал, а на проверку оказалось, что он ничего так не хочет, как жить. И ничто его теперь не спасет. Ничто и никто, даже Виктор.

Он считал, что хуже ему уже не станет, однако это оказалось возможным. Кровь застыла у него в жилах. О, Боже, Виктор! Если бы не Виктор, он уже летал бы в облаках с крыльями, нимбом, под торжественные звуки арфы.

Сергей застыл на миг, а потом подскочил, скидывая с себя одеяло и натягивая штаны. Через несколько секунд он был уже в дверях. Застегивая на ходу ширинку он как метеор промчался по коридору к знакомому номеру. Он вломился плечом в дверь с такой силой, что если бы было заперто, он бы выломал ее. На счастье оказалось открыто и гостиничное имущество не пострадало. Дверь с жутким грохотом врезалась в стену, а Сергей влетел в номер.

Виктор сидел на кровати привалившись к стене. Лицо его залила мертвенная бледность. Плечо он зажимал рукой, сквозь пальцы которой сочилась кровь.

— Мама, — прошептал Сергей.

— Она тебе не поможет, — слабо проговорил Виктор. — и мне, кстати, тоже.

— Витя, чем я могу… Что я должен…

Что мне делать, Витя?

— Помоги встать.

Сергей подлетел, засуетился, делая кучу ненужных движений.

— Тормози, — рыкнул Виктор, корчась от боли. — Мне нужно попасть к Катерине, — он шумно сглотнул.

— К кому? — не понял Сергей.

— Помнишь брюнеточку, из окна которой ты вылезал… сбегать по нужде? Виктор вяло усмехнулся. — Так вот, ее зовут Катя…. Екатерина. А кроме того она врач.

Сергей взял себя в руки, осторожно обхватил Виктора и повел его к двери. В коридоре от свежего прохладного воздуха Виктору кажется полегчало. Сергей обрадовался и даже чуть-чуть успокоился, но рано. Не успел он нажать в лифте кнопку третьего этажа, как Виктор побледнел и начал сползать по стене на пол, оставляя за собой кровавый красный след. Сергей побледнел, все внутри сжалось. Он метнулся к Виктору, дернулся обратно, нажал все-таки кнопку, вернулся к Виктору. Двери закрылись, лифт поехал.

Поехал, о Господи, не поехал, а пополз! Сергей склонился над другом.

Виктор еле дышал, и Сергей снова начал впадать в панику.

— Витя!

— Слушай меня, — Виктор схватил Сергея за плечо ослабевшей окровавленной рукой и захрипел сквозь плотно сжатые побелевшие губы. пойдешь к ней… оставь тут… меня…

— Но…

— Слушай, — лицо Виктора напряглось, по нему пробежала судорога. — Иди к ней, скажи… я здесь, пусть… А про сны она зна-ет… она сама…