Напоминание

Опять перекошенное лицо, опять слюни, только глаза теперь не пустые, а с бешеным блеском. Анджело жутко загримасничал, лицо его пришло в хаотичное движение, из горла вырвался дикий смех, сменился воем, плачем, какой-то совершенно невообразимой гаммой звуков. Псих, сидящий в углу, посерел еще сильнее, хотя сильнее уже казалось некуда, вжался в стену, что-то жалко залопотал. Анджело перестал гримасничать и вопить и тихо тоскливо заныл. Сумасшедший резко распрямился, вскочил и кинулся на Анджело. Анджело увернулся, и псих пролетев мимо грохнулся на пол, вскочил слепо ломанулся вперед и наткнувшись на стену стал бешено об нее колотиться, как бабочка летящая на свет и не замечая, что от освещенной комнаты ее отделяет окно, бьется о стекло.

Анджело снова выглядел, как нормальный человек. Он подошел к Сергею. Сергей стоял, как громом пораженный, не в силах выдавить ни слова.

— Вот так и живем. Качаем мускулатурку и косим под психов, чтобы не стать ими на самом деле.

— Ты, — выдавил Сергей. — как…

Н-нельзяже так изгаляться над человеком.

— Он уже не человек. А ты смотри и учись, что тебе надо изобразить. Чем быстрее ты поймешь, тем быстрее вживешься в образ.

Сергей смотрел на сумасшедшего, который больше не бесился, а тихо скулил в углу. Он услышал голос Анджело:

— Посмотри-посмотри. Ты должен стать таким, чтобы не свихнуться на самом деле.

Стать таким. Сергей посмотрел на жалкое нервно всхлипывающее существо в углу. Стать таким? Уж лучше сдохнуть.

Часть четвертая

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один…

И разбитое зеркало…

С. Есенин.

«…Я прожил здесь уже десять дней и больше этого не вынесу!»

Сергей сунул огрызок карандаша за ухо и посмотрел на то, что написал. Тяжело вздохнув, он сложил лист и сунул его за пазуху. Он действительно пробыл в психушке десять суток и нервы его были на пределе. Он посещал общую палату, смотрел, как Анджело издевается над сумасшедшими, пытался изобразить то, что от него требовалось и чувствовал, что еще немного и он действительно свихнется.

Огромная рыжая медсестра, которая отводила и забирала его из общей палаты, смотрела на него с жалостью и затаенным разочарованием:

— Бедненький, — вздыхала она. — а был такой нормальненький.

— Я и сейчас нормальный, — криво улыбался Сергей.

Но сестра только качала головой и уходила. Оставшись в одиночестве, Сергей доставал лист бумаги, огрызок карандаша и начинал писать.

«Я понимаю, что у меня выходит, но как бы не свихнуться на самом деле… Страшно!»

Дальше слово «СТРАШНО» расписывалось на разные лады и по бумаге начинали струиться непонятные узорчики и рожицы. Потом Сергей спохватывался замалевывал рисунки и убирал карандаш и бумагу.

Прошла еще неделя и Сергей отчетливо ощутил, что ему осталось совсем немного до сдвига. Он лежал на полу и смотрел в потолок в голове носились остатки упорядоченных когда-то мыслей. Он вспоминал то, что было давно и то, что произошло с ним недавно. Он вспоминал тех, кого никогда уже не увидит, а еще он вспоминал Виктора. Воспоминания, мягкие стены, муха, ползущая по потолку. Он чувствовал себя отвратительно, ему казалось, что он старый разбитый и больной. Он не мог понять чего он хочет, он знал только, что ему нужен покой в душе, надежная опора под ногами, человек, который бы его понял и принял без всяких оговорок. А кто в этом не нуждается? Но тот человек, который был ему нужен был мертв, в голове царил хаос, в горле сидел комок, а в груди что-то сильно сжало и категорически отказывалось отпускать.

В двери заскрежетал замок, муха оторвалась от потолка, а Сергей от мухи и от мыслей. Дверь открылась, вошла рыжая сестра.

— Лежишь?

— Лежу, — меланхолично откликнулся Сергей.

— Пошли.

— Пошли, — Сергей поднялся и вяло потопал в общую палату.

Он знал все, что ожидало его там: серые нелюди, похожие на тени, кучка симулянтов, садист Анджело. Коридор, дверь, открылась, закрылась, все. Того, что он вошел, казалось никто не заметил, только Анджело стрельнул взглядом. Сергей подошел к нему:

— Слушай…

Анджело в ответ развернулся к нему спиной и вперился взглядом в стену.

— Анджело, я хотел тебя спросить. Э-эй, ты меня слышишь?

— Хотел — спрашивай.

— Ты здесь давно?

— Я здесь давно.

— Сколько?

— Много.

— И все же?

Анджело повернулся к нему, секунду смотрел ему в глаза, потом взгляд его прошел сквозь Сергея и остановился где-то совсем далеко.

— Ну чего пристал? Я не в настроении, — голос его тоже звучал отсутствующе.

— У психов настроение быстро меняется.

— Да? — в голосе Анджело снова появились живые нотки, взгляд его сфокусировался на Сергее.

— Да, — уверенно ответил Сергей. — Так сколько ты здесь паришься?

— Полтора года, даже чуть больше.

— И не надоело?

— Не-а…

— А мне, представь себе, уже осточертело. Есть предложение.