Напоследок

– Знаешь что, – я, наконец, обретаю дар речи, – не тебе меня судить! Да кто ты такой? Какое имеешь право?

– Никакого, – он согласно кивает, – говорю же, я не твой сутенер.

Теперь он стоит, гордо расправив плечи, высоко задрав подбородок. Он доволен собой, несомненно! Ублюдок! Внутри меня все кипит. Если раньше он просто выбешивал меня, то сейчас я, кажется, его ненавижу.

– Да пошел ты, – кидаю я сквозь зубы и заставляю себя уйти, – урод! – бросаю на прощанье.

– Лучше быть уродом, чем продажной шлюхой!

Его взгляд бьет в спину так ощутимо, что я сильнее сжимаю дверную ручку. «Спокойно, спокойно», – закрыв глаза, мысленно пытаюсь я утихомирить внутреннего зверя. Я не позволю ему так… Я не заслужила такого обращения!

– Какой же ты…, – я оборачиваюсь, сумочка выскальзывает из рук и шмякается на коврик. Пока я старательно подбираю самое обидное, из известных мне ругательств, он уже выбрал.

– Макс всегда говорил, что ты особенная, что в тебе есть что-то. А я и раньше видел, что ты пустышка. Ты просто бл*дь!

Я сглатываю, желая протолкнуть, загнать поглубже возникший в горле ватный ком. На глаза наворачиваются слезы. Не хватало еще расплакаться перед ним. Эта скотина только и ждет! Я опускаю глаза, зажмуриваю их так крепко, так сильно сжимаю кулаки и вдруг, теряя контроль, в беспомощной злобе, бросаюсь на него…

Одним прыжком, как рассвирепевшая пантера, я обрушиваюсь на него всем своим гневом и пригвождаю к стене. Сама не ждала подобной прыти! Стоит признать, что Артем застигнут врасплох. Потому первую секунду он оторопело смотрит на меня, позволяя себя дубасить. Чем я и пользуюсь, влепляя ему одну пощечину за другой!

Его слова всколыхнули эмоции, точно ил со дна уснувшего озера, подняв на поверхность всю боль и обиду, что жила внутри. И не важно, что он выше меня на целую голову и шире в плечах раза в полтора. Сейчас мне все равно! Будь он хоть гребаным Тарзаном. Я, сжав кулаки, принимаюсь колотить ими по плечам, груди, по животу. Я бью без разбора, уже не глядя ему в лицо. Кажется, я сошла с ума! Не помню, когда меня охватывала такая сильная, неконтролируемая злоба.

Однако он пришел в себя, я понимаю это, только оказавшись обездвиженной. Щекой он плотно впечатал меня в стену, мои руки сведены за спиной. Одной левой он сграбастал мои предплечья, крепко стиснув их до боли в мышцах. Я бьюсь, как рыба, лишенная воды, все еще пытаюсь сопротивляться. Размахиваю ступнями что есть сил, желая нащупать его лодыжки. Но безуспешно! Единственное, что удается, это потерять свой тапок.

Макушкой ощущаю его дыхание, прерывистое. Он запыхался! Чертов слабак! Он отрывает меня от стены, и плечи пронзает боль. Но я не успеваю застонать, мой рот зажимает ладонь. Его пальцы пахнут мылом, этим вонючим мылом… И мне так хочется укусить его, до боли, до крови. Но я не могу разжать губ, и лишь мычу, от напряжения теряя голос.

Что-то происходит… Наша «конструкция» из двух тел начинает движение. Куда? Очнувшись, я понимаю, что, миновав коридор, мы оказались в маленькой спальне. Какого черта? Ему не составило труда обезвредить меня, но что теперь? Я принимаюсь биться в его руках. Но сопротивление сходит на нет. Во-первых, эта внезапная схватка лишила меня сил. Во-вторых, он так крепко сжимает меня, что каждая попытка причиняет боль.

И лишь вид его растрепанной кровати приводит меня в чувство. Я ощущаю удар ниже колен, и ноги невольно подгибаются. Я падаю лицом в одеяло. Он всем телом наваливается сверху. Мне нечем дышать, в нос ударяет затхлый запах давно не стираного белья. Я начинаю мычать, но осипшее горло издает теперь только хрипы.

Животом и грудью я лежу на кровати, лицо мое по-прежнему сжимает мужская ладонь. Волна тягучего, липкого страха затопляет пространство вокруг. Нет! Только не это! Я покрываюсь испариной, в груди дрожит, мысли похожи на клубок ниток. Все спуталось, я ничего не понимаю. Это какой-то бред!

Он убирает ладонь и я, вновь обретая голос, взываю к нему, сквозь слезы.

– Артем, что ты делаешь? Отпусти, мне больно!

– Мне тоже, – хрипло выдыхает он.

– Я не хочу! – всхлипываю я, – Не хочу… так…

– А мне плевать, чего ты хочешь! – рычит он мне прямо на ухо. Его голос не похож, словно за спиной вовсе не Тема, а кто-то чужой, не знакомый, опасный.

– Пусти, пожалуйста, я буду кричать! – незамедлительно я привожу в действие свой план и что есть мочи ору.

Правда, длится мой крик от силы пару секунд. В разинутый рот набивается вата. Нет, не вата! А что? Полотенце! Как собака в попытке скинуть намордник, я мотаю головой из стороны в сторону, пытаюсь языком вытолкнуть наружу махровую тряпку. Не тут-то было! Рот набит до отказа, и теперь даже мычать выходит с трудом. Тем временем освободившейся рукою он шарит у меня по спине, по пояснице, пытаясь нащупать…