Напрасная надежда

— Боже, — прошептала Ксения, пытаясь не выпустить из рук шприц и не переставая давить на поршень. Теперь и каждое её движение сопровождалось болью, хоть и далеко не такой сильной, как у Олега, но чувствительной, а пальцы, сжимавшие шприц ломило так, словно кто-то их выкручивал, пытаясь сломать. Она самоотверженно терпела это, не позволяя поддаться жалости к себе и отпустить то, что могло спасти им жизни. А как только последняя капля крови влилась в вены мужчины, девушка с воплем выпустила шприц из рук. Ощущения были такие, словно её пальцы раздробили молотком, и только теперь она поняла, что он испытывал ещё худшую боль, пока делал уколы ей. Уже не было сил говорить, да и нечего было. Все происходящее стало сном, кошмаром, и теперь оставалось лишь ждать его окончания.

Ксюша легла рядом с Олегом, и прижалась к нему. Она не знала почему, но чувствовала, что не только он ей, но и она ему была нужна. От надежды не осталось и следа. Больше не было страха смерти, было лишь желание, чтобы всё скорее прекратилось, чтобы если им суждено умереть, пусть это уже случится, хватит этих мучений! Она спиной ощущала, как его тело слегка вздрагивало то ли от боли, то ли от судорог, и она знала, что этот ад уготован и ей. Она слегка застонала, когда ощутила внутри себя резь такую, словно её вскрывали без ножа, она согнулась пополам, пытаясь хоть как-то её заглушить. Найдя положение, в котором стало хоть немного легче, она постаралась выровнять дыхание, чтобы перестало так тошнить.

Она лежала с закрытыми глазами, но видела перед собой лицо мужа… Хорошие воспоминания чередой сменяли плохие, как лента старого фильма, проносясь в её сознании. Как же судьба привела её к этому? Почему? За что? Что она сделала не так? Одни вопросы и никаких ответов, только воспоминания той жизни, от которой она сбежала сюда…

Холод заставил её открыть глаза, сквозь туман Ксения увидела, что ничего не изменилось, она помнила, где находится, тело нещадно сводило судорогами и болело так, словно она уже на полпути на тот свет. Она несколько минут лежала, заставляя себя перевернуться на другой бок, зная, что это вызовет новый приступ боли. Когда все-таки она справилась с этим, то поняла, почему так замёрзла. Она была одна! Сначала Ксюша подумал, что ей кажется, ведь это невозможно! Олегу же было ещё хуже, чем ей!

— Олег, — девушка не узнала собственный голос, он стал низким, еле слышным, а в горле словно ком, не дающий нормально вдыхать и выдыхать. Никто не отозвался. Она постаралась приподняться на локтях и вскрикнула от всепоглощающей боли, которая разлилась по телу, стоило ей лишь попытаться сдвинуться. Но на этот раз приступ не прошел сам по себе, боль новыми волнами накатывала снова и снова, заставляя кричать и стонать. Всё её тело мгновенно покрылось потом, несмотря на холод; по волосам, растрепавшимся по лицу, стекали соленые капли.

Измученный мозг девушки долго не понимал, что за странный звук раздается рядом, она даже не сразу услышала его, потому что все происходящее сошлось для неё в этой агонии, в этом аду. Протянуть руку и поднять рацию стало для неё скорее инстинктом, чем осознанным действием. Закатывающимися глазами она пыталась смотреть на прибор, из которого доносился чей-то голос, но это стало максимум того, на что теперь она была способна. Рация снова упала на пол, Ксения не в состоянии была удержать её в руке. Хотелось кричать от боли, но звук, казалось, застрял в горле. Единственной мыслью, которую она смогла осознать, было понимание, что это конец…

Резкая боль заставила девушку открыть глаза. Кто-то тряс её за плечо, звал по имени… Крик всё же вырвался из её груди, ни капли не облегчая страдания.

Руслан сидел на полу перед Ксенией, широко раскрытыми глазами он смотрел на то, как извивалось в конвульсиях её тело, а руки и лицо были тронуты бордовыми пятнами, которые начали кровоточить. Когда он пытался связаться с ней по рации, а в ответ услышал лишь её душераздирающие крики, он просто не смог этого выдержать, он сорвался с места и уже через несколько минут был рядом с ней. Он не думал о том, что может заразиться, он не понимал, как изначально смог отпустить её от себя… Но то, что предстало перед ним в пристройке ангара… Он не был готов к этому… Нет ничего ужаснее того, когда родной человек умирает страшной смертью, а помочь ты не можешь. Как же случилось так, что она стала ему так дорога?! Он готов был терпеть все эти муки сам, пусть даже преумноженные десятикратно, только пусть она перестанет кричать! Пусть так или иначе всё это прекратится! Он взял её руку, она горела огнем, а на его пальцах остались следы от кровоточащей сыпи. Мужчина не обращал на это внимания, он целовал её руки, наклонился и целовал лицо, его взгляд стал безумным, он словно помешанный сидел около Ксении и повторял её имя, в надежде, что она услышит, что она откроет глаза и посмотрит на него, пусть хоть в последний раз.