Напрасные упреки

— Милли! — воскликнул он вдруг с наигранным удивлением. — Неужели это Милли Лоуэлл?! — Он поднялся, небрежно извинившись, и стал пробираться между столиками к миловидной блондинке, чьи многочисленные драгоценности сверкали и переливались подобно украшениям рождественской елки.

Вот-вот должны были начаться танцы. Оркестранты уже заняли места и настраивали инструменты. Пришедшие на аукцион люди стекались к центру зала. Все они, казалось, знали Гауэра. Он постоянно останавливался, то хлопая кого-то по плечу, то здороваясь за руку.

Дороти опустила голову, стараясь успокоиться. Как же она глупа! Думала, что Милтон поможет ей. А ведь для него жизнь — сражение или, может быть, игра, где главное — всегда побеждать. Какие уж тут чувства! Милтон не имел ни малейшего представления о том, что значит любить кого-то больше, чем самого себя. Разве он способен понять, что испытываешь, слыша плач ребенка, которому больно? Как сходишь с ума от бессилия и страха и просишь Господа о помощи? Но Господь глух к твоим мольбам…

Дороти закрыла глаза, стараясь сдержать слезы. Наверное, следует позвонить домой. Сейчас только девять часов, и, может быть, Дэви еще не уснул. Марша разрешала ему сидеть допоздна, и Дороти не винила ее за это. Когда малыш просит рассказать ему еще одну сказку, отказать невозможно. Дороти понимала, что они балуют его. Но он так много пережил!

Дэви был для нее всем. Она позвонит, чтобы просто еще раз пожелать ему спокойной ночи…

— С вами все в порядке?

Услышав незнакомый мужской голос, Дороти виновато подняла глаза, будто ее застали на месте преступления, и тыльной стороной ладони смахнула слезы. Рядом с ней стоял мужчина, «сражавшийся» с Милтоном за шампанское. Гауэр сказал, что его зовут Шелдон. Шелдон… А дальше? Как его фамилия? Он подошел к столику один. Его спутница словно испарилась.

Мужчина с некоторым недоумением рассматривал ее. И Дороти, покраснев, догадалась, что он заинтригован. Его, вероятно, удивило, почему она осталась в одиночестве, в то время как ее спутник демонстративно развлекается в обществе другой своей знакомой, совершенно позабыв о ней. Почему она готова разрыдаться. А может, просто посчитал ее легкой добычей?

Дороти попыталась незаметно слизнуть с губ слезинку. Странно! Этот Шелдон совсем не похож на мужчину, который подбирает то, от чего отказались другие. В первый раз в тусклом свете ей было трудно разглядеть черты его лица, цвет глаз, но он произвел на нее впечатление уверенного в себе человека, привыкшего к тому, что ему везде рады. Теперь, когда он стоял рядом, стало видно, что незнакомец высок и строен. Смокинг сидел на нем как влитой.

Мужчина протянул Дороти белоснежный носовой платок и улыбнулся. Улыбка медленно озаряла его лицо, а когда достигла глаз, то они словно засветились изнутри. В них запрыгали синие искорки, показавшиеся Дороти удивительно знакомыми.

— Спасибо. — Усилием воли она заставила себя улыбнуться в ответ. Почему-то рядом с ним Дороти почувствовала себя в безопасности. — Я собиралась позвонить и… — неизвестно почему принялась объяснять она, возвращая платок его владельцу.

Он кивнул и без слов вынул из кармана серебряную монетку.

Лицо Дороти вспыхнуло. Получилось так, будто она попрошайничает. Но ей ничего не оставалось, как взять монету.

— Благодарю вас, — пробормотала она.

— Автоматы — в холле, — сказал он так, будто каждый день раздавал по двадцать пять центов плачущим дамам. — Но, я уверен, распорядитель вызовет такси, если вам нужно уехать домой.

— Такси? — Проследив за его взглядом, Дороти поняла, что Шелдон наблюдает за Милтоном. Тот, слегка обнимая блондинку за плечи, направлялся с ней к выходу из зала. — Нет, — покачала она головой. — Мне нужно позвонить домой и узнать, как там дела. Я еще не собираюсь уезжать.

— Правда? — Он поднял бровь. — Почему же?

Неожиданная прямолинейность вопроса смутила ее. Мгновение она непонимающе смотрела на него.

— Почему? — переспросила Дороти. О Боже! Зачем только она выпила столько шампанского? Наверное, выглядит полной идиоткой. — Потому что мой друг сейчас вернется. У нас важный разговор…

Дороти говорила, а сама искоса поглядывала сквозь раскрытые двери в холл, где Милтон с важным видом разговаривал по телефону. Блондинка стояла рядом, держа его под руку. Затем он жестом подозвал к себе распорядителя и что-то сказал, не отрывая от уха телефонную трубку.

Распорядитель неуверенно кивнул, явно испытывая неловкость, и поспешил к столику Дороти. Она ожидала его, одолеваемая дурными предчувствиями.

— Мистер Гауэр просил передать, что сожалеет, но его вызвали по срочному делу, — растерянно проговорил распорядитель, останавливаясь подле Дороти. — Срочное дело… Так он просил передать.

Ярость, чувство унижения и необходимость их скрывать привели ее в состояние странного оцепенения.

— Спасибо, — медленно произнесла она. И снова повторила: — Спасибо. Да. Хорошо.

— Ммм… — Распорядитель переминался с ноги на ногу, покусывая губу. — Ммм… Дело в том, что кому-то придется оплатить счет мистера Гауэра.