Направленный взрыв

— Ну зачем так мрачно, Вася? Я же не шутил, когда говорил, что постараюсь для тебя… У нас перестройка, гласность, компартию упразднили! У тебя же совсем пустячный случай, я уверен, комиссия из института Сербского тебя признает совершенно здоровым, я посодействую! В Москву съезжу в отпуск, поговорю о тебе с кем надо…

Василий расплылся в добродушной улыбке, отрицательно качая головой:

— Наивный ты, что ли? При чем тут комиссия, ну даже если признают здоровым, выпустят, а дальше? Я же не уйду от… — Василий вдруг замялся. Потом махнул рукой и продолжил: — Мне не уйти от этого генерала, заказчика моей работы. Совершенно не уверен, что он оставит в живых такого свидетеля, как я…

— Ты все-таки не хочешь сказать, чем конкретно занимаешься?

— Нет, не хочу. Боюсь.

Полетаев поднялся и зашагал по мягкому ковру камеры, заложив руки за спину. Он думал о том, что слишком часто прямо и косвенно упоминается этот генерал, этот негласный фактический хозяин психзоны Ильинское. Генерал, прилетавший на военный аэродром под Смоленском из Германии. Германию упоминал и Иванов Сергей Сергеевич, вернее, теперь уже ясно, что никакой он не Иванов…

— Василий, в конце концов, есть Комитет по правам человека, я обращусь туда… А, чем черт не шутит, вдруг тебе удастся уехать из страны? Допустим, через два года, когда срок секретности у тебя закончится, ты ведь вполне сможешь эмигрировать?

— Да, может быть, и смогу, меня с моим образованием в любой стране примут, но у меня предчувствие — я не протяну и месяца, — грустно улыбнулся Найденов.

— Ладно, брось ты свои предчувствия. Значит, держимся вместе? Договорились? — протянул руку Полетаев.

— Попробуем, — вяло ответил Василий, пожимая руку Федора. — Только запомни, я тебе ничего не говорил. А ты случайно не на Ваганова работаешь? — также грустно спросил Василий.

— Я? На этого генерала? — удивился Полетаев. — А что тебе твое предчувствие говорит? Работаю или нет?

— Кто тебя знает. Да нет, конечно! Ладно. Если попробуешь что-нибудь сделать, я буду тебе благодарен. Только постарайся, чтобы не было хуже, чем сейчас.

— Постараюсь, — пообещал Федор. Он позвонил прапорщику, попросив выпустить его из камеры.

Вскоре щелкнул замок, на пороге появился изрядно навеселе прапорщик, уже успевший, как и Федор с Василием, принять на грудь.

Как только дверь стала открываться, Полетаев затянул фальшиво:

Ой, мороз, мороз, не морозь меня!..

Найденов сообразил и подхватил:

Не морозь меня, моего коня…

Оба выглядели в стельку пьяными…

7. «Любопытство губит мышей»

В Москве Грязнов с Левиным всерьез увлеклись культуризмом.

Легче иголку отыскать в стоге сена, нежели среди мытищинских «пельменей» отыскать того Пельменя, который упоминался в самохинской записке.

Левин и Грязнов распределили между собой немногочисленные легальные и полулегальные подвальные тренажерные залы, но результаты были нулевыми.

В один из залов, который имел громкое название «Воля», Самохин захаживал пару раз, но ни с кем никаких дружеских отношений не завязывал.

Помог случай. Зоя-Тюльпанчик, пришедшая на Петровку для дачи показаний, сказала, что совсем недавно к ней в общежитие заезжал один знакомый Саши Самохина, который интересовался, куда он запропастился. Этот самохинский знакомый был не кем иным, как внуком известного артиста Панаева, Игорем Панаевым.

Грязнов тут же в Доме кино узнал адрес артиста и, договорившись о встрече, помчался к нему домой.

Он оказался в большой четырехкомнатной квартире народного артиста СССР, который проживал на улице Алабяна; в этом же подъезде, только этажом ниже, вместе с матерью жил и его внук, Игорь.

Недолго повспоминав о ролях Всеволода Панаева и об общих знакомых с Петровки — а Панаев, как известно, сыграл в кино не одного милиционера и не одного начальника уголовного розыска, — Грязнов отправился к внуку Игорю.

Он оказался длинным, нескладным молодым человеком, учившимся на Высших сценарных курсах.

Игорь был удивлен и даже напуган внезапным появлением следователя. Он сказал, что действительно знаком с Самохиным, но их связывали чисто деловые отношения.

Самохин, который работал в фирме «ГОТТ», обещал Игорю достать очень дешевый подержанный «мерседес», а сам куда-то исчез. Взамен Самохин просил Игоря оказать ему маленькую услугу — отогнать самохинский «мерседес» в Шереметьево и там оставить на стоянке, что Игорь и сделал.

— А зачем это было нужно Самохину, он не сказал? — спросил Грязнов.

— Нет, не сказал.

— На ваш взгляд, это не было похоже на угон автомобиля?

Игорь замялся и ответил, что, если даже со стороны это так и выглядело, сам он машину не угонял, всего лишь выполнил просьбу своего знакомого. И ключи от машины потом передал Самохину, так что никак не может считать, что угнал чью-то машину, отвечал Игорь.

На вопрос Грязнова, зачем Самохину нужно было отгонять «мерседес», Игорь, еще более смутившись, раскололся.