Направленный взрыв

Полетаев подумал, что Турецкий, скорее всего, находится у него, у генерала. Но не ехать же ему в воинскую часть разыскивать похищенного следователя! Оставалось только молить Всевышнего и ждать. Кроме того, следователь требовал пистолет, нужно его раздобыть!

«Как бы пистолет мне самому не понадобился, — думал Федя Полетаев, шагая в рассеянности по коридору и, словно случайно, поглядывая в открытую дверь комнаты контролеров, где, как он знал, в углу металлического ящика с ключами висели дубликаты ключей от сейфа начальника охраны Зарецкого. — Надо их как-то выкурить отсюда», — думал Полетаев, глядя на контролеров, которые пили чай с бутербродами с маслом и колбасой.

Некоторые из контролеров брезговали есть то, что готовили для психов. Но не брезговали таскать мясо и прочие продукты. Эти двое были из тех, что брезговали.

Федя Полетаев пошел в свое третье отделение и пообещал Сеньке Камышину, который когда-то «съехал» на почве ревности и поджег свой дом в деревне и колхозную ферму, что отменит ему галоперидол, если Сенька устроит сейчас небольшое буйство, чтобы прибежали контролеры и надели на него смирительную рубашку. Полетаев последний раз вколет ему галоперидол, а потом отменит.

Сенька Камышин согласился.

И как только Полетаев услышал вопли и крики Сеньки, он побежал за контролерами. Контролеры, оставив бутерброды, помчались в палату, а Федор Полетаев немного отстал. Он повернул обратно, влетел в комнату контролеров, взял из железного ящика, висящего на стене, ключи и побежал вслед за контролерами.

Сеньку Камышина быстро скрутили, завязали на спине рукава смирительной рубашки, подоспел Полетаев со шприцем, и через несколько минут Сенька Камышин уже вяло мычал нечто нечленораздельное.

Сеньке все это было не впервой, ничего, через пару суток очухается. Главное, ключи были уже у Полетаева.

Потом Федя направился в крошечный кабинет Зарецкого, который, как и всегда в дневное время, был открыт; сам Зарецкий ходил и проверял, правильно ли тянут провода сигнализации, которую решили недавно поставить на стекла окон.

В кабинете начальника охраны нечего было красть. В нем стоял только огромный сейф в углу, пара сломанных стульев и допотопный круглый стол. Да висело на стенах несколько плакатов и с десяток акварельных рисунков, где были изображены сцены войны. Танки, взрывы, самолеты в небе. Все это были акварели когда-то находившегося здесь, в Ильинском, одного художника-диссидента, в недавние перестроечные времена срочно признанного здоровым.

Федя Полетаев быстро открыл сейф и почти сразу обнаружил в нем то, что искал. В коробке из-под обуви, завернутый в чистую тряпицу, лежал «стечкин», вычищенный и блестящий маслом. Полетаев подумал, что в присутствии генерала Зарецкий, пожалуй, должен иметь пистолет в кобуре. Значит, скоро может хватиться пропажи. Но раздумывать было уже некогда.

В коридоре слышались чьи-то голоса, кажется, Нины, медсестры, и кого-то из больных. Полетаев сунул пистолет себе в карман, запахнул края халата, быстро закрыл сейф и осторожно выглянул в коридор.

Невдалеке действительно стояла Нина, уговаривавшая больного укутать горло полотенцем, — тот шел зачем-то на улицу. К счастью, Нина стояла к нему спиной.

Полетаев незамеченным выскочил из кабинета Зарецкого, прошел по коридору, вежливо улыбнувшись Нине, и прямым ходом направился в отделение, где была палата Турецкого.

У нужной двери он на всякий случай оглянулся, не видит ли кто, и открыл дверное окошечко. Волна холодного страха обдала Полетаева с ног до головы: палата Турецкого была пуста.

«А что, если его вообще не привезут?» — с ужасом подумал Полетаев.

…Турецкого привезли под вечер.

Оказавшись в своей камере, он с удивлением обнаружил висящий на стене цветной портрет улыбающегося Президента страны.

«Это зачем еще повесили? — подумал Турецкий. — Чтобы я не перепутал, не обознался? Может быть, это юмор? Или психологическая обработка? Чтобы я, глядя на Ельцина круглые сутки, наливался праведным гневом?»

Турецкий отказался есть принесенную кашу и, когда контролер ушел, лег на одеяло в своем выглаженном костюме.

В голове был кавардак. Нужно принимать решение, хотя, видимо, времени уже нет. Либо он доводит свое «расследование» до Москвы, может быть, даже вплоть до обещанного заговорщиками совещания. Либо — если Полетаев уже сообщил Меркулову и Грязнову — ждет, когда ребята вместе со следственной группой и милиционерами из Смоленска самолично здесь объявятся…

Предположим, Меркулов и Слава появятся в Ильинском и окажется, что меня уже здесь нет! Я сижу в бункере на аэродроме, а ребята ищут меня здесь. Вот ведь какая штука может получиться. И потом, Федя Полетаев, полковник Васин… Да, сложную задачу я задал ребятам с Петровки телеграммой или телефонным звонком Полетаева. Однако его все нет и нет. Как бы чего с ним не случилось, с этим доброхотом врачом…

Эх, Турецкий, снова ты слишком рискуешь!

А Полетаева по-прежнему не было.