Направляемые медитации, исследования и исцеляющие практики

Второй способ их применения – воспринимать эти практики в качестве объекта созерцания. Используя их на уровне созерцания, вы начинаете глубже ощущать границы их применимости. Подобное созерцание развивает у практикующего уверенность в том, что он способен взаимодействовать даже с тёмными и теневыми болезненными эмоциями, которые часто скрывают свет нашей истинной природы. Посредством такой рефлексии во время созерцания также можно «работать» с интуитивными прозрениями и обращать их в «значимые открытия», размышляя над их значением в своей жизни. Это устойчивое удерживание внимания – при достаточно глубоком сосредоточении – на явлениях, возникающих в уме, с целью принять их в сердце. Это способность к глубокому размышлению, которая помогает нам обрести свой путь на большом Пути.

Эти направляемые медитации могут быть полезны и в третьем смысле, а именно: можно напрямую соприкоснуться сознанием с медитацией, чтобы ясно увидеть, что в ней на самом деле присутствует. Это самый глубокий из трёх уровней, заложенных в каждой медитации. Он позволяет установить непосредственную связь с умом и исцелиться, обретя большую открытость сердца. Он позволяет выйти за пределы известного и «знающего» к всё пронизывающей истине.

Различие между медитацией и созерцанием состоит в том, что в медитации можно непосредственно войти в процесс, из которого возникает понимание и истина, в то время как в созерцании вывод об истине делается посредством представления о себе или о другом.

Итак, эти практики можно применять тремя различными способами. Первый способ: вслух зачитывать их себе или другому человеку как некую «инструкцию по эксплуатации» для ума или как любовное стихотворение – так, чтобы слова звучали в такт дыханию, освобождая пространство для углубления практики. Второй способ: подходить к медитации в созерцательном ключе и осваивать практику изнутри. И третий способ: исследование природы бытия из внутреннего пространства. Каждый уровень позволяет человеку ближе подойти к истине. Каждый из них увеличивает ценность плодов практики, доступных человеку. В конечном итоге в этом процессе практикующему придётся погрузиться в самую глубину, сердцевину опыта, и просто быть. Именно на третьем уровне погружения в опыт эти медитации как направляемые практики приносят самое глубокое исцеление. К истине приближаются медленно, планомерно, пока ищущий и то, чего он ищет, не растворятся в самом поиске. Пока поиск не растворится в просторе, который – за неимением более величественного слова – мы зовём Богом.

Первый уровень касается работы с умом. Второй подразумевает размышление над умом. Третий выходит за пределы ума к самому сердцу.

Исследование сердца

Практика исследования ума и того, что превосходит ум, начинается и завершается в сердце.

Первый шаг на пути к освобождению – развитие естественного сострадания сердца. Медитация начинается с практики непричинения вреда, подлинной готовности избавиться от страдания в мире и в самом себе. Правда, едва ли возможно поддерживать жизнь в теле и не причинять боли другим существам или видам, но мы можем иметь стремление порождать как можно меньше боли и жить ради блага других существ. Непричинение вреда – это стремление, путеводная нить для ума, исходящая из сущности сердца.

Мы едим, мы любим, не понимая своих действий. Состояния ума мешают нам двигаться вперёд. И мы учимся искусству сохранять равновесие. Способствовать переменам, идущим из сердца, не испытывая злости по отношению к уму. Мы учимся воспринимать жизнь как нечто священное.

Здесь нужна не сила, но и не уступчивость, а активная вовлечённость в настоящее. Это раскрытие, впускающее в нас исцеление. Однажды Махатму Ганди спросили о «пассивном сопротивлении», которое он проповедовал по всей Индии, на что он ответил:

В моём сопротивлении нет никакой пассивности. Оно просто ненасильственно.

«Ненасилие», о котором говорит Ганди, – это мудрый путь к спокойствию в уме и мире. Насилие начинается в уме. Исцеление – в сердце.

Поэтому сердце и звучащий в нём внутренний голос – это учитель на пути к освобождению. А непричинение вреда – его основное качество. Непричинение вреда заключается как в примирении с самим собой, так и в избавлении мира от проблемы голода. Когда мы начинаем практиковать ненасилие, оценивающий ум, который сильно раззадоривают наши «попытки» что-либо сделать, не должен проявлять своей жестокой природы, если нет глубинного отклика со стороны милосердного сознавания. Непричинение вреда означает, что мы относимся к другим существам, включая себя, как к субъектам на уровне сердца, а не как к объектам ума.