Напряжение

– Не знаю, обычно таких людей чувствуешь нутром. Люди могут быть снаружи просто лапочки, но в разговоре с ними чувствуешь, что что-то не то. На самом деле, фальшивого человека можно определить по глазам. Причем в буквальном смысле. Бывает, смотришь знакомому в глаза, а вместо своего отражения видишь одну лишь пустоту. Вот почему советую тебе всегда смотреть собеседнику в глаза, – в это время к нам подошел посетитель и заказал чашку эспрессо. Пока я выполняла заказ, Алена рассчитала его и выдала чек. Когда я отдала горячую чашку эспрессо, Алена продолжила. – Про что я там говорила… а… не всегда удается смотреть человеку прямо в глаза. Многие их просто-напросто прячут. Как будто скрывают что-то… Ты, кстати, тоже в начале нашего знакомства постоянно прятала свои глаза. Думаю, это не потому, что ты скажем так «преступница», а просто потому, что боишься людей. Ты милая и чувствительная, но стараешься скрыть это чрезмерным усердием и стойкостью. Если будешь так продолжать, то долго не протянешь. Какой бы ни была крепкой веревка, если ее беспрерывно натягивать – она в конце концов рвется. Позволь себе иногда и капризничать, и жаловаться, совсем как маленькая девочка.

В качестве ответа я только улыбнулась. Слышать от посторонних такие откровения о себе – было выше моих сил. И даже если сказанное ею правда, то я никогда не соглашусь с этим. Если бы я признала, что на самом деле ненавижу весь этот город, работу, коллег, соседку, людей в метро, серое холодное небо, если бы дала себе малейшую слабину, то не смогла бы уже подняться. Пока у меня есть мой воздушный замок, я смогу выдержать. Главное – собрать нужную сумму и сбежать отсюда навсегда.

– Я уже вижу, как ты пропускаешь это мимо ушей, – усмехнулась Алена, хватая меня за уши обеими руками.

– Нет, я все поняла, – засмеялась я, стараясь как-нибудь увернуться от ее ловких рук. – Я постараюсь. Спасибо за совет.

– Мой лестный отзыв можешь оплатить позже, а сейчас за работу, – подмигнула она и поприветствовала нового посетителя.

Каждый раз после ночной смены в гостинице, я ехала домой, принимала душ, наносила новый макияж, наспех завтракала и к полудню поспевала на работу в кофейню. Из-за отсутствия сна между одной работой и другой, мой организм запротестовал. Первое время меня буквально тошнило от усталости, но я продолжала игнорировать сигналы тревоги. А потом он сдался. Я просто перестала что-либо чувствовать, а точнее перестала слышать свое тело. Конечно, я боялась последствий, боялась перейти дозволенные границы, но в минуты отчаяния меня успокаивала только единственная мысль, которую я постоянно проговаривала внутри себя: «Еще немного. Еще чуть-чуть. Еще совсем немного потерпи».

К 10 часам вечера, когда эта тяжелая смена заканчивалась, я в полном беспамятстве возвращалась домой. Все 30 минут до дома я как в бреду передвигала ноги, желая только добраться до дома, лечь на свою кровать и выключить свое тело. На другой день я все удивлялась как же в таком состоянии я не свалилась где-нибудь в придорожной канаве и не замерзла насмерть. Некоторое время спустя, у меня появились серьезные проблемы со сном. Я ложилась на кровать, укрывала себя одеялом и не могла заснуть. Тело изнывало от усталости, оно буквально умирало, засыпало и обмякало, а мозг не отключался. Он продолжал работать, словно издеваясь надо мной: «Ну что же ты, давай работай, тебе же все равно плевать на свое тело, так может и вовсе про него забудешь? А давай-ка еще куда-нибудь устроимся? У тебя еще две ночи свободны, можно ведь куда-нибудь ночным администратором устроиться? Ну давай же! Ну давай же!».

Я плакала от невыносимой жалости к себе. Я тряслась над каждой копейкой, перестала покупать себе сладкое, брала в магазине только самое дешевое, на завтрак съедала только половину омлета, чтобы остальную часть съесть вечером – таким образом я могла хорошо сэкономить на еде. Пусть все деньги пойдут на мою мечту. Лучше я буду страдать сейчас, лучше я немного потерплю, но потом у меня будет все. Я выдержу все испытания. Если у меня есть время ненавидеть себя, значит есть время для работы. Работой нужно заполнить все пространство, тогда я перестану испытывать жалость к себе. У меня просто не будет на это времени.

Я думала о том, чтобы позвонить маме, высказать ей всю боль, накопившуюся во мне. Я хотела, чтобы хоть кто-то узнал о моем плачевном состоянии и пожалел меня, обратил на меня внимание. Но в то же время я боялась, что, если родители узнают о моем образе жизни и о том, как я себя насилую, то уговорят меня бросить все и уехать назад. Я знала, что сначала буду отказываться, но под их настойчивыми уговорами в конце концов приму их предложение и уеду, а потом буду ненавидеть себя. И ненавидеть буду до конца жизни за эту моральную трусость и слабость. Уж лучше я буду ненавидеть себя здесь, какой-то незначительный отрезок времени, чем там всю жизнь, гадая, что если бы тогда я еще немного потерпела, то смогла бы достичь всего, чего так желала.