Напряжение

Похоже было на то, что спор разгорится и мы опять разойдемся. Я сказал примирительно: «Ладно, не будем вспоминать… Я понял, что не могу без тебя жить, Марина. Не сердись и подумай немного обо мне. Я так ждал тебя тогда, так хотел видеть… Ты могла бы сказать мне просто, по-человечески, отчего все так получилось… Но не будем об этом. Расскажи лучше, что ты делала эти дни. Я ведь так долго тебя не видел…»

Ледок в наших отношениях постепенно растаял, хоть и не совсем. Но я был рад и этому. Уверен, что со временем все наладится.

24 сентября.

Спросил сегодня, как будто невзначай: «Марина, я тебе говорил, что люблю тебя. Да ты, наверное, и без этого знаешь. А ты, как ты ко мне относишься?»

Она перевела все в шутку: «Хорошо. Вполне удовлетворительно». И прижала мою руку локтем.

Не скажу, чтобы меня это обрадовало. Но продолжать разговор я не стал. Конечно, я задал глупый вопрос. Наверное, никто никогда так не спрашивает. И все же спросил не случайно: мне кажется, что когда тебя любят, ты это прекрасно видишь - по каким-то штрихам, черточкам, еле уловимым знакам. А я не вижу ничего. Приду я - хорошо; нет - тоже хорошо. Может быть, она маскирует свои чувства? Я стал вспоминать: когда она оказывала мне какое-то внимание? Пришла ко мне в общежитие - раз. Проводы - два. В деревне у Майи - три… Но этого мало. Может быть, я слишком жаден?

28 сентября.

Завтра все мужское население общежития отправляется в лес «по дрова». Жалко, что не увижу ее.

30 сентября.

Дрова заготовили. Замерзли здорово и промокли до нитки, но поработали славно. Надвигается зима. Вот-вот пойдет снег.

1 октября.

Виделся с Мариной, но недолго, минут десять: у нее какая-то техническая конференция.

Болит голова и жарко. Много пью. Митька сказал: «Молодец, я тоже скоро перейду на воду».

«Как так?» - спросил я.

«Очень просто. Ведро воды по калорийности равно одному яйцу или ста граммам хлеба. Выпил два ведра - считай, что позавтракал яйцом с хлебом».

Я не расположен к шуткам. Хочется спать.

2 октября.

Заболел. Температура 39,7 с утра. Пониженный тонус, как говорят врачи. Ночью знобило. Ребята дали мне свои одеяла. Джек принес лимонад (где уж он его достал, когда все было закрыто, - не знаю).

16 октября.

Наконец отвязалась от меня скверна. Хорошо быть здоровым, красота! Хожу по комнате, но устаю. Качает. Ноги стали тонкими и легкими. Дня через два выйду на улицу.

Дорогие мои друзья! Если бы не они и не Маринка, не знаю, как все обошлось бы. Не хотелось концы отдавать.

Недаром говорят: друзья познаются в беде. У меня хорошие друзья. А Маринка меня поразила. Я недавно пересчитал по пальцам моменты, когда она оказывала мне внимание. Я был ослом, с длинными-предлинными ушами. Вспоминать противно. За эти дни я ее по-настоящему понял и полюбил еще крепче.

Она пришла на второй день моей болезни. Я спал, когда в дверь постучали. Сквозь дремоту услышал, как Джек сказал: «Славка, к тебе доктор». И, видимо пораженный ее внешностью, продолжал: «Ему везет: каждый день барышни, и одна прекраснее другой».

Я взглянул на доктора и обомлел: передо мной стояла Маринка. Ее ничуть не смутили ни мужская компания, ни реплика Джека, потому что она смело прошла вперед и начала что-то говорить ребятам. А я снова заснул.

Проснулся, когда в комнате никого не было, кроме Марины. Она приложила мне холодную руку ко лбу и спросила, увидев, что я не сплю: «Тебе очень плохо? Что-нибудь болит?»

Я ничего не ответил, только поднес ее руку к щеке. Она сказала: «Пора принимать лекарство» - и высыпала мне на язык порошок, дала запить водой.

В комнате я заметил идеальный порядок - такого, по-моему, не было со дня основания мужского общежития.

Я хотел ей что-то сообщить, но не успел и заснул.

Следующие дни были плохими. Я видел около себя то Левушку, то Марину, то Джека, то Сашка и удивлялся: только что рядом со мной сидел Сашок, а через минуту он куда-то исчезал и появлялась Марина. Я пытался уяснить, как это получается.

В общем, болеть противно. Совали мне все кому не лень пилюли, порошки, ложки с какой-то дрянью; мне же оставалось лишь безропотно глотать.

Когда кризис прошел и дело двинулось на поправку, ребята мне рассказали, как орудовала здесь Маринка. Прежде всего она запретила всем курить под страхом смертной казни. Затем навела порядок в комнате, вызвала профессора, где-то достала кислородную подушку.

Джек, теоретик любви, изрек: «Если я говорил, что она тебя мучила, то я беру свои слова обратно. Жизнь вносит в правила исключения: иногда женщинам попадаются такие мужчины, что их необходимо мучить». Так как я был слаб, я попросил Митьку вздуть Джека, в долг.

В комнате стало заметно веселее. Я рад, что Марина произвела на всех хорошее впечатление.

18 октября.

Завтра иду на лекции. Кажется, я по ним даже соскучился.

Приходила Марина, притащила яблок. Я умолял ее прекратить подношения, потому что я здоров и силен, аки лев.

Она опять уезжает в командировку.

5 ноября.