Напряжение

А то ведь попросят удалиться, а тут такой шанс уходит из рук… Хотя внутри меня было некое смирение – в самом деле, не все ведь сразу.

– Смотря в чьих руках, – взвешенно произнес отец. – В руках обычного человека, даже без дара, пожалуй, да. В руках сильного одаренного такое оружие сможет уничтожить боевую технику, строения и пробьет вражеские щиты.

– Да ну? – не поверил я.

– Ну, такой дар редок, – все-таки поправился Михаил, забирая горемычные рубины из-под моего носа, – и почти ни у кого нет денег такое заказать, – с ноткой гордости завершил он.

– Даже у князя?

– Оружие прадеда сильнее, чем я могу сделать, – пожал он плечами, с достойной уважения прямотой признавая чужое мастерство. – Разве что Федор сможет сделать лучше, если будет хорошо учиться.

– Я смогу! – твердо заявил брат, чуть оглушив своим оптимизмом.

– Кстати, насчет учебы. Тоня, Катя, хватит подслушивать, идите к нам!

Из мастерской с маской вины и лукавыми глазками вынырнули сестры и атаковали свободный подлокотник.

– Сегодня поедем устраиваться в школу, – заявил отец. – Я там был – просто чудесное место. Не лицей, правда, но очень чистая, опрятная и главное – в пяти минутах от дома. Максим, тебе в какой класс?

– Г-хм, – закашлялся я, гася острую панику, – а мне не надо в школу…

– Всем детям обязательно надо получить знания. Это необходимо для жизни, для поступления в университет и карьеры, – терпеливо пояснил отец.

– Я состоявшийся взрослый предприниматель! – попытался я осуществить тактическое отступление вниз по креслу, но ухо неожиданно цепко задержала Тоня. А бежать без уха – больно.

– Значит, тебе в седьмой? – совершенно бестактно проигнорировали мое мнение.

– У меня есть другие документы! – вскинулся я, выуживая из кармана шорт пачку пластиковых паспортов, подаренных сержантом Тетериным. – Вот, Максим Федотов, восемнадцать лет, – протянул я карточку на стол.

– Не похож, – скептически покачал головой отец и с улыбкой вернул паспорт. – А в документе, где ты мой сын, написано: «Тринадцать лет». Максим, в чем проблема?

– Ну, эмм, – замялся я, чувствуя на себе три внимательных взгляда и зубы на ухе.

– Только не говори, что в школе тебя раньше обижали, – с сарказмом произнес Михаил.

– Я не умею, – тихо прошептал я, уперев взгляд в пол.

– Что? Какой-то предмет плохо дается?

– Я… я умею писать и считать. И больше ничего… – совсем на грани слышимости признался я.

– Это не страшно, – излишне бодро заявил Михаил, зачесав затылок. – Мы поможем, да ведь, девчонки?

– Да! – пискнули в ухо и сжали на нем же зубы.

О нет, только не это! Я с ужасом отпрянул к Федору и взглядом попросил у него защиты.

– У тебя все получится, – брат снял с себя бабочку и аккуратно нацепил мне на воротник, – ведь с ней все получается, верно?

Спокойно, только спокойно! Бежать! Нет, ты мужчина. Глубокий вздох. План! Точно! Девчонок – испугать, чтобы боялись подойти. С учителями – договориться! Вперед.

Я жестом показал сестренкам, что хочу сказать им что-то на ушко. Те доверчиво повернулись и даже сложили ладошки, чтобы лучше слышать. Наивные.

– Знаете, как пахнет сгоревший человек? – жутким голосом прошептал я.

– Ка-ак? – тут же с восхищением спросили они, требуя немедленного ответа.

Отчетливо дернулся левый глаз.

– Катя, перестань есть брата! Сейчас поедем в кафе, собирайтесь, – спас меня Михаил. – Федор, тебе тоже следует переодеться. Максим, задержись.

Дождавшись ухода детей, отец самолично прикрыл за ними дверь и повесил на ручку небольшой кулон с темно-синим камнем.

– Не обижайся, мы не хотели тебя обидеть, – мягко начал он. – Пожалуйста, не сбегай от нас. Ты очень нужен нам, нужен Федору и по-настоящему дорог.

Я насупился и, ссутулившись, смотрел себе под ноги. Осознавать свое несовершенство было неприятно. А если представить, как будет в школе… Насмешки, которые придется перебивать кулаками. А ведь эти дети – не сироты, а значит, придется разбираться еще и с их родителями. Потом с полицией. Проще сбежать. Хотя очень не хочется.

– Скоро приедет его мама, и я буду уже не нужен, – тоскливо отозвался я.

– Наша мама, – поправил Михаил и грустно посмотрел в окно. – Наша мама уехала очень далеко. Наверное, лет через сорок я догоню ее. – Его голос надломился. – А через сто лет мы все встретимся вновь, одной семьей, в лучшем из миров.

Отец повернулся ко мне и с невероятной тоской посмотрел мне в глаза.

– Пожалуйста, не уходи, – тихо попросил он и добавил уже быстрее, с надеждой и просьбой: – Я сделаю тебе медальон на хорошую память, кольца на бодрость, мы наймем лучшего преподавателя, и ты быстро подтянешь знания! Ты нам очень нужен! Мне, сестрам, особенно Федору. Стань нашей семьей, пожалуйста!

Внутри почему-то стало горячо-горячо.

– Я постараюсь, – выдавил я из себя, спрятав слезу в ладони.

– Пойдем, остальные наверняка приготовились, – засуетился он, тактично не заметив моей слабости.