Напряжение: Коронный разряд

По пути перебирал бумаги, являющиеся основанием пропуска на территорию медицинского учреждения. Абы кого внутрь не пустили бы, а вот директора подрядной фирмы – пожалуйста. Вон, и график работ надо согласовать, чтобы без ущерба процессу. Что мы там хоть обслуживаем… Оказалось, просто поддерживаем комплектность всего громадья хирургического оборудования – от сменных картриджей и расходников до лицензий и блоков управления, а вся работа в том, чтобы специалист снял старое и поставил новое. Сплошной импорт в наименованиях – эти производители не любят дешевых ремонтов, только «сними – плати – поставь». С другой стороны, удобно. Надо бы еще разобраться, как оно все выглядит. Впрочем, описания тоже отыскались, вместе с фотографиями и сопроводительной документацией. А там и завершение пути подоспело.

Симпатичное, к слову, учреждение – с девятиэтажным корпусом основного здания, обращенного одной стороной в сторону леса, а другой – к реке. Рядом с ним, образовывая замкнутый многоугольник, стояла пятиэтажка хирургического отделения, административное здание в три этажа, двухэтажный приемный блок, бассейн и собственный кинотеатр с клубом. Хозяйственные постройки, навроде прачечной, электрической подстанции и станции над артезианским источником, были выделены отдельно и находились поближе к лесу. Все это гармонично сплеталось дорожками и тропинками, замощёнными брусчаткой, а так же надземными крытыми переходами на уровне второго этажа. Основные цвета построек – светло-желтый и светло-серый, много белого. И разумеется – высоченный кованый забор вокруг всей этой красоты, с отдельным постом охраны, где все мои документы изучили пристально и даже дважды кому-то звонили, согласовывая и уточняя. Потому что шел восьмой час утра, высокое начальство только просыпалось в своих постелях, пытаясь вспомнить, кто я такой, зачем я приехал, какие документы и что теперь со мной делать. В итоге решили, что отправлять обратно, за сотню километров назад, невежливо и попросили подождать у кабинета.

Временный пропуск оказался на лацкане рубашки, в руки была вручена схема перемещений до административного здания, в виде почти прямой зеленой линии от входа до необходимого строения, но меня все равно сопроводили прямо до кабинета с золоченой табличкой «Заместитель главного врача по АХЧ» на его первом этаже. Где и велели ожидать, честно предупредив, что не менее часа.

Ожидать я решил деятельно, спокойной походкой переместившись сначала на второй этаж, а потом через надземный переход в хирургическое отделение. Раздобыл в первом же открытом служебном помещении белый халат с вешалки, накинул поверх городской одежды, перевесив пропуск вперед, подхватив все рабочие документы в левую руку и с деловитым видом отправился в ординаторскую.

– Еремеева сегодня в какой палате работает? – Спросил там брюнетку в синем халатике, клюющую носом после ночной смены.

– В триста пятнадцатой, как и всегда. – Слабо удивились вопросу.

За что получили плитку шоколада, сокрытую до поры меж бумаг в моих руках.

– Спасибо, – приятно удивились вкусной мелочи и тут же добавили. – У нее обход в восемь начинается.

Я благодарно кивнул и направился на третий этаж. Собственно, как и рассчитывалось – десять минут до восьми, все ко времени. В триста пятнадцатой, правда, моему визиту не обрадовались – дородный старик, закрывшийся от мира развернутой газетой, потребовал оставить его наедине с кроссвордом и расправленной постелью. Но тут подтвердилась старая мудрость, что принципы и возмущение – это, конечно, важно, но десять тысяч – это десять тысяч, и ради них можно побродить по больнице с половину часа, желательно оставаясь на верхних ее этажах. Тем более, если дело касается девушки.

Я же занял его место на койке и с головой накрылся простыней. Ибо есть опасность, что Ника просто сбежит обратно в коридор, меня завидев, а так хоть в комнату зайдет. Ждать отчего-то пришлось долго – дама, по традиции, запаздывала.

Примерно через двадцать минут скрипнула дверь, в комнату просочились шорохи и шумы коридора, которые отчего-то не торопились уходить. Более того, в комнату прошли как минимум три пары ног, замерев возле двери.

– Итак, коллеги. Ника Сергеевна, прошу. – Раздался уверенный женский голос в возрасте.

– Уважаемая комиссия. Ежеев Андрей Валентинович, шестьдесят три года, – заторопился взволнованный и весьма знакомый девичий голос. – Диагноз… Андрей Валентинович, вы не спите? – Деликатно уточнили у меня.

Затем тихонечко подошли и тронули уголок простыни, открывая лицо.

– Привет. – Чуть смущенно поздоровался я с Никой.

Резко взвыло предчувствие, но реакция девушки, на рефлексах всадившей мне в грудь огненный шар, оказалась быстрее.

Окатив холодком, рассыпалась артефактная пуговица на рубашке.

– О боже мой! – Оборвал наступившую секундную тишину возглас у двери, и из комнаты кубарем выкатились иные присутствующие, тут же заголосив, убегая по коридору.

Кажется, они требовали скорую и полицию.