Напряжение растет

-Пф, - с демонстративным пренебрежением отреагировал брат. – Это ж не прививка!

-Если страшно, - начал успокаивающим голосом Артем, приобняв Пашку за плечо. – То представь зрителей голыми. Говорят, помогает.

Та звонко отвесила ему пощечину.

Сверху уже гремело объявление нашей школы и княжества. Вот тоже странно – ни одной фамилии.

-Удачи! – Прозвучало под гул подъемных механизмов и шелест отъезжающего в сторону потолка.

-А им зачем? – Заинтересовался Пашка, поднимая крышку фортепиано.

-Ребята, ничему не удивляйтесь, - Сосредоточенно произнес Артем, освобождая скрипку от чехла. – Если произойдет… всякое, не останавливаемся и доигрываем. Не забывайте, если что - нас ждет вертолет!

Над головой уже добродушно шумел зал.

-Всегда готов! – Отозвался я.

Через десяток секунд сцена замерла в выжидающей тишине. Лиц не разглядеть, но внимание ощущалось всей кожей. А еще – кроме него что-то давило на плечи, откусывало часть воздуха от дыхания и размывало пыль, подсвеченную прожекторами, в воздухе.

Предложить Свете руку и дать ей простор в танце, не мешая. Я не умею танцевать – но она умеет за двоих.

Из рук родилась одна звездочка и сделала вокруг нас оборот. И еще одна, еще несколько – пока не замкнулся круг, двигаясь вслед за нами, продолжая композицию, завершая ее.

Звездочки моргнули во вспышке, но тут же ужались до половины яркости – будто что-то вытягивало из них силу. Но у меня ведь ее – океан!

Да и зачем на него смотреть – ведь любоваться Светланой гораздо интереснее. Вот для кого танец – не испытание, а счастье. Ее движение словно рождается само, не требуя контроля и усилия. Вот она шагает, пропуская под подошвой линию круга, вот закручивается с закрытыми от удовольствия глазами, вот… Расстегивает тайный механизм, который должен потихоньку отматывать край платья, чтобы лезвие кольца его срезало! А кольца нет!

Свет – чуть тише. Чтобы было видно! И от круга отрывается крошечный разряд, ударяя в лоскут и поднимая его ввысь!

Вновь отрывок ткани мелькнул в свете – и снова крошечный разряд от круга не дал ему упасть, со вспышкой откинув чуть дальше. И тут же – подхватить первый. А потом и еще один! И еще! Скоро треск стал заметен, и его пришлось вплетать в один ритм с музыкой, выбивая вспышками паутины молний ритм. Целый океан искр вокруг нас! И счастливый смех Светы, который дороже всех аплодисментов в мире!

Мир вспыхивает искорками в последний на сегодня раз. В глазах медленно исчезают радужные и световые разводы – надо только проморгаться тщательнее. Исполняем последний элемент на сегодня – поклон. И внимательно прислушиваемся к аплодисментам. А их нет.

-А где все? – Громко вторит удивлением Артем.

-Какая еще эвакуация? – Возмущаюсь я. – Что случилось?

-Так это, стало быть, пробой высшего уровня защиты, стало быть. – Откашлялся собеседник. – На сцене, стало быть. Вот всех и эвакуировали.

-А я из гардеробной, это самое. – Хмыкнул он. – Я-то уйду, а если сопрет кто чего?

-Ребята, смотрите, - пересушенным от волнения голосом просипел Паша, показывая рукой ввысь.

-Семь, восемь, - не веря, сияя от счастья, шептал Федор вслух, - девять, десять…

-Одиннадцать? – Словно не веря, с удивлением произнес брат.

-Одиннадцать, - с удивлением обвел нас взглядом Артем.

-Одиннадцать…

-А? – Обернулся к ней капитан.

-Ребята, вертолет! – Подхватил я товарищей за плечи и повел к выходу.

Перед трехэтажным домом царила деятельная суета, созданная из трех десятков коробов и страшно недовольного старика, таскающего их с кухни во двор.

Наверное, если пройти за ним внутрь дома, то можно и узнать, что именно – «никогда», но Михаилу было слегка боязно. Оттого он наблюдал за происходящим с безопасного удаления. Позади стратегически грамотно разместились дочери, с любопытством поглядывая из-за спины. И Брунгильда, успевшая вымахать до такого размера, что удерживать ее от «вкусного аромата» приходилось им вдвоем.

-Никогда в жизни у меня не было такого ученика! – Поставив последнюю вынесенную коробку на другую, провозгласил старик. – Пропадает черт те знает где! Возвращается с какой-то баб…бабушкой! Громит сцену! И что я слышу после всего этого?! «Пришлите тридцать этих замечательных шоколадных тортов?!»

Но у него совершенно не укладывалось в голове, что их домоуправитель, уже ставший незаменимым и практически членом семьи, все-таки сделал эти торты. Сразу же! Все тридцать! Что как-то не очень вязалось с той волной гнева, что изливалась на всех доступных для звуковых волн окружающих.

-Может, я сам вас отвезу вместо такси? – робко предложил Михаил.

-Да мне совсем не сложно…

Из черной машины выскользнули услужливые водители и заспешили к коробкам.

Один из них тут же ринулся открывать багажник, а второй – дверь в салон.

-Уроки делать! – Напоследок гаркнул наставник, указав пальцем на воспитанниц.