Напряжение растет

— Пожалуй, да, — с важным видом сцепил он руки на животе и отклонился на спинку кресла. — Хотя во втором «б» Женька делает отличные самолетики.

— Неважно, — отмахнулся я от лишней пока авиации. — Сделаешь мне огромного робота-убийцу?

— З-зачем? — Замешкался он, удивленно округлив глаза.

— Чтобы он держал в ужасе весь город, а потом я пришел его и победил? Ну, не один победил, — тут же исправился, вспоминая цель задумки. — Со мной еще трое будут.

— Это ведь он должен быть размером с дом, — задумчиво почесал он подбородок и пододвинул к себе блокнот и ручку. — Нет, слишком тяжелый, проваливаться будет.

— Так, а если для нападения только на школу? — Поправил я задание.

— Это можно, — великодушно согласился брат, царапая на листке что-то паукообразное. — Вооружение?

— Зубы и хвост, — навис я над его плечом и с интересом наблюдал, как к рисунку добавилось несколько штрихов. — А это зубы или хвост?

— Это зубы на хвосте! — Весомо заявил он. — Подвижные части только в одном узле! Легко менять.

— Да одноразовый пойдет, — отмахнулся я. — Мне главное его победить красиво.

— С жертвами, без? — Деловито уточнил Федор.

— Лучше бы, конечно, с жертвами, но пойдет и сломанная рука. Можно ведь?

— Задача, — цокнул брат. — Может, руку до нападения сломаем?

— Хотелось бы не мне, — честно признался я.

— Что-нибудь придумаем, — к рисунку добавилась мелкая запись «Ломатель руки! Срочно!».

— И чтобы рычал грозно и гонялся по коридорам.

— С искусственным интеллектом сложно, — покачал он головой. — Его еще не изобрели. Только радиоуправление!

— А если посадить внутрь собаку? — Задумался я. — У меня и Лайка есть. Знаешь, как рычит? И меня точно не обидит.

— Хм, — Федор парой штрихов добавил кабину для хвостатого пилота и четыре рычажных привода для лап. — А ты точно сможешь ее победить? — Засомневался он, поглядывая то на получившуюся конструкцию, то на меня.

— Конечно! — Возмутился я. — Там ерундовое дело — одна котлета, и мир спасен.

— А если у кого-то другого будет котлета?

— Ой, да кто в школе носит с собой котлету! — Отмахнулся я. — Кстати, будешь?

— Тогда может сработать, — признал Федор, рукой отмахнулся от упаковки с бутербродом и дважды подчеркнул результат планирования. — Только я сразу все не смогу, мне подучиться надо.

— Время есть, — похлопал я его по плечу. — Месяца два точно.

— А, нормально, — успокоился брат, вываливая на стол толстенный справочник по электронике и открывая его на первой странице.

Одной проблемой меньше.

— Спасибо! Обедать пойдешь?

— Не, я уже ел, — задумчиво пробормотал он, вчитываясь в текст.

Тихонько, чтобы не мешать, я покинул его кабинет, прикрыл дверь за собой и вновь заскрипел по паркету, направляясь на кухню.

— Максим, я в город. — Окликнул учитель из парадной, когда я проходил мимо. — Уроки сделай, приду — проверю.

Тут же хлопнула дверь, оставляя меня наедине со звенящей тишиной дома — верный признак того, что сестры в мастерской у отца. Потом к ним зайду — потому как не тронь лихо, и не придется снова переодеваться в чистое. Мелкие сестры унаследовали от Федора привычку забираться на плечи, используя ноги и зубы, а я надеялся предстать перед отцом в приличном виде.

На обед сегодня была разогретая манная каша, щедро политая маслом. Наверное вкусная — оценил я, однако проверять не решился, отодвинув от себя. Но тут за окном резко притормозила машина, выпуская разозленного отца из задней двери, и я с энтузиазмом взялся за ложку. Потому что пока человек ест — его трогать нельзя, это каждый знает.

Раздраженно хлопнула входная дверь, на кухню быстро прошагал папа, нацелившись на кувшин с водой. Замер, глядя на меня, посмотрел на замотанные в бинты руки, нахмурился, но так ничего не сказал, молча забрав воду и стакан.

— Зайди ко мне после того, как поешь, — донеслось из коридора.

Резко захотелось добавки этой чудесной и волшебной каши — эдак порции на четыре, чтобы, кушая маленькой ложкой, дотянуть до ночи и тихонечко просочиться к себе в комнату, а утром улизнуть из дома, пока никто не встал. Но это для трусов. Так что поковырявшись без аппетита и даже кое-что съев (отчего чувствовал себя уже наказанным — если не за танкер, то за драку точно), через половину часа отправился к отцу.

— Ты все сделал правильно, — молча пободавшись со мной взглядами, все-таки выдохнул папа, оперев сцепленные в замок руки на стол.

Я тихонько сидел напротив, положив руки на колени и выпрямив спину. По бокам адвокатами пристроились Катя с Тоней, сурово поглядывая на отца.

— Но драться — плохо, — скорее для сестер, а не для меня, упрямо сообщил он. — Хотя иногда нужно, не спорю. Но делать это нужно по-правилам!

— То есть, их должно было быть четверо? — Удивился я.

Рядом в тон хмыкнула Тоня, а Катя осуждающе покачала головой.

— Нет. — Сощурившись, как от головной боли, произнес отец. — Девочки, я вас прошу, прогуляйтесь во дворе половину часа.

Рядом синхронно скрестили руки на груди.

— Да не буду я его ругать! — Не уловив ни единого движения, он достал ключ из верхнего ящика и отправил его по поверхности стола в нашу сторону. — Можете покататься на машине.