Напряжение растет

Но первым о находке сообщил Артем.

– Так, ребята, все ко мне! – отчеканил он команду, умудряясь делать акцент на каждом слове. – Прижимаемся плотно-плотно!

В руке, выдвинутой на уровне груди перед футляром от скрипки, Тема сжимал старые на вид четки черного дерева с алыми прожилками, образующими ритмичный узор по чуть овальной поверхности.

Несмотря на надвигающуюся беду, ревевшую чуть ли не в шаге от нас, внимание захватила исходившая от вещи грубая Сила, бьющая учащенным пульсом во все стороны.

– Ух ты, – впечатлился Пашка.

– Это старый и могущественный артефакт НАШЕЙ семьи, – хмыкнул Артем довольно.

– Здорово, – произнес под руку Федор тем тоном, которым родители хвалят рисунок своего ребенка, обнаружив на листочке солнышко из кривого кружка и неровных лучиков. – А это – наш.

На ладони брата лежал жемчужный браслет, сотканный из застывшей океанской пены. Если всмотреться, деталировка была настолько искусной, что взгляд буквально проваливался вглубь, находя все новые и новые образы, напоминающие то перистые облака, то поднятую ветром в жаркий день пыль. И только два недлинных выступа, кроваво-ржавых, острых, обращенных внутрь, портили картину.

От вещи не фонило Силой, но даже Артем как-то неловко убрал свою поделку в карман и, облизнувшись, потянул было руку к артефакту Федора.

– Кровавый! – тревожно воскликнул Паша, заставив Артема отдернуть руку. – Нельзя!

– А ты не пользуйся, – глянул на него тот мельком и вновь потянулся к вещи.

– Она от Силы владельца зависит, – пояснил Федор, перекрикивая близкую волну. – Чем сильнее – тем безопасней!

Под ногами уже отчетливо дрожал плот.

– Дай мне! – решился Паша, вновь дернув взглядом в сторону волны. – Я тут единственный с боевым рангом!

– Я сильнее, – положил Артем ладонь на закрывшийся в последний момент кулак Федора. – Света, подтверди.

– Есть такая версия, – серьезным тоном произнесла она.

Я просто молча раскрыл ладонь, не решаясь ничего говорить и даже смотреть на брата.

Вина все еще била по мне. То, что произошло, нельзя простить. Я никогда его не брошу. Но сейчас он вправе во мне сомневаться.

Рука ощутила ледяной холод жемчужного браслета.

– Мой брат самый сильный, – подытожил Федор. – Это общеизвестно, – с важным тоном завершил он.

А я с робкой благодарностью посмотрел на него.

– Блин! – возопили в голос Паша с Артемом и обреченно посмотрели на волну.

– Света, знай, в этот последний миг я хочу сказать, что я тебя люблю, – схватил Паша девушку за руку и нервно затараторил: – Если я не выживу, передай Кате и Марине, что их я тоже люблю! Но, разумеется, меньше, чем тебя! Но этого им не говори!

– Максим, отдай браслет. Ты же знаешь, кто я, – протянул ко мне раскрытую руку Артем.

– Да, – посмотрел я на него, а затем на совсем близкую волну. – Но ты даже не представляешь, кто я.

В браслет удалось продеть только фаланги пальцев, и он тут же прокусил острыми выступами указательный и мизинец. Боли не было – артефакт буквально проморозил их.

И ничего.

– Хм… – пощелкал я стекляшку ногтем другой руки.

– Мы все обречены, – вдохнул Артем, потерянно опуская руку.

Интересно, а как оно вообще работает? Волна любопытства хлынула от меня к браслету, наполняя Силой древнюю вещь.

И та будто отозвалась – но не яркой вспышкой заклинания, а некой эмоцией сомнения-узнавания. Будто, проходя мимо, мелькнул чей-то знакомый силуэт. Взаимная остановка и поворот на месте, и вот один из встретившихся уже тянет руку – явно кто-то из прошлого, но все мелькает на краю сознания разгадка имени и фамилии. Загадка узнавания – и она же ответ, стоит ли отвечать рукопожатием этому человеку.

– Короче, у нас проблемы, – деликатно шепнул я вещице, отмечая краем глаза, как Артем вновь выудил свои четки и собрал всех вокруг себя.

Вернее, собрал вокруг Федора, потому что тот смотрел только на меня и не желал двигаться.

А волна уже поднимала плот, собираясь подгрести всех под себя и размолоть между сором и речным песком.

– Но я все еще могу стереть тебя в пыль до того, как умру сам, – вырвались сухие слова угрозы совсем иным тоном.

Вспышка узнавания – и мир резко задышал жаром, вспыхнул на одно мгновение и оброс прозрачной чешуей мыльной пены на десятки метров вокруг, образуя сетчатый шар, в котором оказались мои друзья, плот и часть реки. Движение далось с трудом – пузырьки проминались под рукой, на месте пустоты возникали новые. Дышалось вполне обычно, воздух был свеж и тепл, но стерилен, как бывает в больнице – это чувствовалось после привычного запаха древесины, реки, хвои и углей. Рядом пытались делать осторожные шаги мои друзья. Кажется, они что-то восторженно кричали, но мелкая ячеистая сетка вокруг нас гасила звуки, и пришлось показать жестом, что я ничего не слышу. Через пенную преграду прорвался Федор и обнял меня. А затем нас подхватила волна.