Напряжение растет

Кочетов поставил штангу на опору стойки, без особой спешки поднялся и прошагал через общий зал комплекса к душевым, игнорируя восхищенные взгляды посетителей-новичков, пришедших сюда за такими же мускулами. Большинство из них через пару месяцев достигнет генетического потолка и начнет хитрить, закидываясь химией в виде таблеток. Те, кого не устроит и этот результат, перейдут на инъекции – дорогостоящие, вредные, требующие постоянного повторения и очень эффективные. В итоге кто-то получит тело с рельефными мышцами и силу, красивое отражение в зеркале и свою порцию обожания в глазах новичков. Ну а Кочетов получит их деньги – поскольку препараты продаст его клуб, под улыбку и настоятельные рекомендации тренера.

Только это так – мелочь, легальное прикрытие совсем другой химии. Есть вещи гораздо более желанные, чем физическая сила, – Сила магическая, недоступная большинству по такому несправедливому и бесчестному праву рождения. Однако всего одна таблетка, и потусторонняя мощь разливается по телу, даруя чувство неуязвимости, избранности, причастности к узкому кругу одаренных. Впрочем, химия не дает мастерства и знаний, так что ничего, кроме очень живучего мяса, из неодаренного не выйдет. Вот если дозу примет тот, кто родился с искоркой дара… Как минимум рост на один ранг гарантирован, а при постоянном применении – даже на два ранга, вплоть до заоблачного титула «мастер» со всей его чудовищной Силой. А Сила в нашем мире легко конвертируется в деньги – за сильным и свободным одаренным моментально выстроится очередь из нанимателей, жадных до статуса телохранителя или желающих приобрести пугало для врагов.

Единственная беда – о потомстве можно забыть, но тех, кто уже настроился жить в роскоши, это мало волнует. Куда больше их страшит схватка с настоящим одаренным равного ранга. Еще более неприятным может оказаться профессиональный интерес аристократа к внезапным успехам. Потому что оба этих события гарантируют «химику» смерть – в первом случае его убьет мастерство, во втором – гнев и ярость благородного рода. Но шанс всего этого настолько незначителен, что…

Разумеется, такая химия строго запрещена. Разумеется, на нее все равно есть спрос. А значит, она страшно дорога и приносит огромную прибыль – достаточную, чтобы Кочетов регулярно выкупал экспонаты Sotheby’s для своей коллекции.

Сегодня днем груз с полугодовым запасом химии пошел ко дну. Перевозчик развел руками и посоветовал покупать страховку.

«Досадно», – подумал человек-камень, замерев в душевой под холодными струями контрастного душа.

Еще более досадно, что химия уже была распределена по постоянным покупателям, за нее получены деньги, а цех не сможет выдать новую партию раньше чем через три месяца.

С точки зрения постороннего не случилось ничего фатального – ведь деньги можно вернуть обратно, внимание властей к грузу не привлечено, канал перевозки не вскрыт, а клиенты никуда не денутся. Все верно, за исключением последнего пункта. Клиенты не примут деньги назад. Клиентов не интересуют причины случившегося и чужие сложности. Они захотят получить свою Силу – в синеватых таблетках, в капсулах без надписей. И действовать будут, думая мускулами и рангом. Они поведут себя так не потому, что тупые или недалекие, – ими будет двигать страх, лишающий разума. Ведь пропуск дозы – гарантированное падение вниз. Целая толпа разъяренных пока еще «ветеранов», «учителей» и «мастеров».

Значит, придется сократить срок производства до месяца. Такое возможно – достаточно подпитать узкие места техпроцесса деньгами, избыточно дублируя высокотехнологичное оборудование. Дорогие и запрещенные реактивы, запас которых также пополняется с солидными интервалами, тоже реально раздобыть и протащить через таможню, оплатив золотом по весу. «Варщики» не откажутся от трудового подвига, если поманить пухлой пачкой резаной бумаги… Все решаемо.

Остается один вопрос – кто за все это будет платить? За потерянную партию товара, за оборудование, за накладные расходы, за реагенты, за работу, за недостачу прибыли, наконец? Олег Степанович обратился с этим вопросом к своим покровителям.

Там, за зеркальными окнами офиса-башни крупной газовой компании, его уверили, что он не зря все это время платил двадцать процентов от дохода. На этом разговор через электронный терминал с невидимым собеседником завершился, и управляющий вежливо вывел его из кабинета. Быть может, действительно не зря. Но смутное ощущение бессмысленности встречи не покидало его с того самого мига.