Напряжение растет

– Дрессированная! – осторожно погладив, произнес с любовью. – Лабиринт проходит только так! Только в университетское общежитие с ней нельзя. А дома следить некому. Возьмете? – просительно глянул он на друзей.

– Возьмем, – с подобающей торжественностью принял коробку Федор.

– Ты будешь гордиться ею, – похлопал по плечу Максим.

– Первая мышь-пилот! – добавил его брат.

– Я буду звать ее Мрак! Мышь-робот аннигилятор классический.

– Ее Лучинкой зовут.

– Ну или Лучинкой, – довольно согласились с Семеном.

Между тем взрослые остановились перед неодолимой для степенных и образованных людей преградой – лезть за девчонками в штаб на дереве конечно же было несложно, но крайне несолидно при свидетелях. Так что погоня ограничилась грозными заявлениями и обещанием лишить сладкого. И хоть наверху тревожно притихли, переживая будущие санкции, но назад не спустились. Потому что дружба – она дороже! Хотя, судя по слегка жалобному поскуливанию, дружба пока была односторонней, но в этой семье определенно знали толк в подобных отношениях.

– Так что за конкурсы за двести миллионов? – Николай мягко отвел Михаила в сторону, приглашая на прогулку по тропинке вокруг дома.

– Совершенно бестолковая идея, – обреченно махнул тот рукой. – И началась бестолково и завершится не лучше, чувствует мое сердце. Может, зайдем в дом? – зябко переступил он с ноги на ногу, поскольку обут был в домашние тапочки.

– Разумеется, – спохватился Николай, сворачивая к двери.

Дом встретил гостя недружелюбно – спиной тут же удалившегося домоправителя и дверью, громко хлопнувшей где-то внутри здания. Зато на кухне обнаружился горячий чай и блюдо с печеньем, пробовать которое первый десяток минут гостю пришлось в одиночестве – хозяин дома, извинившись, собрал теплую одежду для девочек и бегом удалился в сад.

– Максим все это затеял, – бухнулся на противоположный стул Михаил, пододвигая к себе чуть остывший взвар. – Хотел маленькое соревнование между школами устроить. А потом… Что-то пошло не так, – тактично опустил он детали.

– И мы получили конкурс с призовым фондом в двести миллионов? – ошарашенно поднял брови Николай.

– Со стартовым взносом в двести миллионов, – с некой обреченностью поправил его собеседник. – На имперском уровне, под патронажем клана Долгоруких и лично цесаревича Сергея Дмитриевича.

– Ого, – поперхнулся Николай чаем.

– Вот именно, что «ого». А теперь он хочет в этом конкурсе участвовать.

– Логично.

– Чего логичного?! У него нога сломана! – всплеснул руками Михаил.

– Он ведь придумал этот конкурс, – нейтрально пожал дядь Коля плечами. – Разумеется, он хочет в нем участвовать.

«А еще взносы несут не ему, и как бы это не раздражало его еще сильнее», – не произнес он вслух.

– Его там всего переломают за такие деньги! Это уже не шутки! Как он не понимает?!

– Он, разумеется, все понимает, – не согласился Николай. – Если рискует такими деньгами, то у него есть план.

– Да нет там риска, взнос возвращается после соревнований. У княжества особые условия, как у… автора идеи.

– Тогда вообще нет причин для переживаний.

– Он маленький мальчик!

– Который вывел вас из умирающего города? – поднял бровь гость. – Не надо судить Максима по виду и возрасту.

– Но он ведет себя как маленький… – немного обескураженно произнес Михаил. – Все эти шалости… драки… Я даже школу решил поменять…

Николай взял минуту для размышлений и вновь занялся чаем. А когда минута истекла, задал главный вопрос, о котором представитель довольно видной и старой семьи должен был задуматься в первую очередь:

– А вы знаете, что мальчик одаренный?

– Да, разумеется, – встрепенулся Михаил.

– На какой эмоции базируется его Сила? – внимательно смотрели на него глаза, достойные строгого экзаменатора.

– Н-на чести? – тоном троечника ответили ему. – Он ведь из…

– На любопытстве, – пристукнул носком туфли Николай. – Это – его душа, его смысл и его суть.

– Но это же!..

– Почти не встречается, да. Но в этом – весь Максим. И знаете, что ему любопытней всего в данный момент?

– Соревнования?

– Нет. Ему любопытно, насколько вы его любите. Как далеко он может зайти, чтобы не стать вам чужим. Даже если он не отдает себе в этом отчета, Максим всеми силами старается это проверить.

На кухне установилась мертвая тишина, такую можно услышать только на контрасте с сильным грохотом. На этот раз – это был гром осознания. И вроде даже строчки книжицы про приемных детей, читанные Михаилом украдкой, всплыли в памяти…

– Докажите, что вы будете его любить всегда, даже если он уничтожит весь мир. – И, опережая следующий вопрос, Николай произнес: – Можно просто словами.

– А он не кинется это проверять? – кисло улыбнулся отец семейства и понурил голову.

– Ему неинтересно проверять слова тех, кому он доверяет и кого любит. Они для него – он сам. А себе он верит.

– То есть на соревнования я должен его отпустить? – поднял Михаил взгляд на собеседника.