Напряжение за границей

Поиски стерео-системы, отодвигаемые стулья и столы, возмущение Йохана и едкие комментарии Марты — правда, когда кто-то пообещал пригласить ее на танец, мероприятие даже на слух упорядочилось и ускорилось.

Десять минут, и принцесса вновь стоит рядом — на этот раз в этом своем охотничьем костюме с где-то раздобытой лопатой. Красиво стоит.

— Ладно уж. Копай вот тут, — обозначил ей линию возле ограды.

— А там черви жирнее, да?

— А там, потому что я так сказал. — Тяжко вздохнул.

Прав был князь Давыдов — не связывайтесь с замужними женщинами, от них все проблемы. Особенно, если они называют себя вашей женой.

***

Красная полоса заката растворялась в черной воде Балтийского моря. Шелестел волной отлив, утягивая на глубину грязь суши. Мерцали над головой звезды: видевшие много хорошего, много плохого, и немного — откровенного мерзкого.

Стоял по щиколотку в воде располневший, нескладный человек пятого десятка лет на вид. И волна была бессильна, и сам он плевать хотел на мнение звезд.

В недлинном сером пальто, с закатанными по колени брюками, обладатель неприятной генетической мутации, из-за которой подбородок уходил в грудь, Соломон Бассетт относился к очень редкой категории деловых людей, соединяющих товары с новыми владельцами.

Не та пошлость, с которой живут простые торговцы, когда одни хотят продать, а другие желают владеть. И не грабеж, когда продавать не хотят. Третий вариант. Когда осознают, что имеют, и в ужасе пытаются избавиться.

Есть вещи в мире, один факт обладания которыми может увести на дно позора и осуждения. Весьма, весьма дорогие вещи. Как же с ними поступить? Выкинуть на свалку, затопить в глубоком месте? Найти в себе порядочности и потратить уйму денег на правильное уничтожение проклятого артефакта? Или же пригласить человека, который легко решит ваше затруднение, и даже даст за него хорошую плату?.. Чистые деньги, золото высшей пробы, украшения с кристально честной историей — в обмен на грязную, позорную тайну.

Купленное потом всплывет на другом континенте, превратит плодородные поля в гниющие болота, приведет мор в цветущие страны и пылевые бури в долины рек. Бассетту щедро за это заплатят — обезличенными цифрами на анонимных счетах, с которых так удобно покупать все это чистое, высокое и честное. В этом был бизнес, и бизнес шел хорошо

Одни клиенты знали Соломона Бассетта под именем Коллекционер. Другие звали Падальщиком и десятком иных прозвищ — много языков в мире: где-то нет гиен, а где-то стервятников. Соломон Бассет был везде.

Внешность — уродливая, исправить которую не стоило никакого труда, экономила прорву времени. Когда к вам на порог приходит такое… Люди охотней понимают, какого размера у них проблема.

Его проведут черным ходом и не пригласят за стол; вещи, к которым он прикоснется, стулья, на которые сядет, сожгут, словно после чумного — но и торговаться хозяева будут гораздо меньше.

К тому же, зачем все эти маневры и расшаркивания? Он — чудовище, и его партнеры — в элегантных нарядах, с красивыми лицами, такие же чудовища. Не важно, что они всего-лишь продают безделушку, доставшуюся с наследством от троюродной бабки, и голос их трясется, и сами они не спят который день, мучимые кошмарами и Властью вещи, впитавшей солнечный свет впервые за сотни, а то и тысячи лет. Все они — подонки и преступники. И жадность терзает их сильнее, чем страх.

А раз так, два чудовища всегда договорятся. Других людей в этом бизнесе не бывает — обычно, если человек перед ним не покупал и не продавал, он и был товаром.

За спиной Соломона Бассетта, на два метра выше по галечному пляжу, лежал хромированный кейс — пузатый, тяжеленный. Новая вещь, от которой пожелали избавиться — настолько возмутительная, что в этот раз черным ходом выступал целый Любек-над-законом, а продавцы все равно прятали лица под личинами. Огромной редкости и цены — Коллекционеру, без шуток, приходилось обнулять счета в банках и демонстрировать три нуля через точку. Словно с торговцем на базаре, он чуть ли не выворачивал карманы, бил себя в грудь, клялся, плевал и уходил — пока его не возвращали с порога, осознав, что действительно выжали до конца. И предлагали доложить сверху товарами, услугами, одеждой, душой — цепляясь за то, что есть и то, что будет.

В другой раз Соломон обязательно прервал бы переговоры и взял паузу на пару-тройку лет, пока продавец дойдет до нужной кондиции. Но именно этот товар предназначался для личных нужд. Риск, что его могут увести, потерять, украсть — того не стоил. Он просто сводил с ума.

Договорились, разумеется — как это бывает в хорошей сделке, продавец отбыли с чувством довольства собой и легким сомнением, что не додавил по деньгам.

А Соломон Бассетт просто чувствовал счастье, стоя босыми ногами в холодной воде.

Когда он смотрел красно-черный на горизонт вот так, на берегу холодного моря, в абсолютной темноте? Так, чтобы вместо просеянного песочка под ногами — острые булыжники дикого побережья?