Напросились: Она идет убивать

Бандиты незамедлительно выполнили его приказание и, спешившись, стали носиться вдоль по деревне, активно занимаясь поиском следов невероятно обнаглевшей «шалавы». Вдруг! Шульц, направившаяся сразу к дому, не своим, срывающимся от волнения голосом закричала:

– Виктор! Егор… здесь.

– Что Егор?! – заорал атаман, приближаясь к месту, где лежало тело его убитого брат.

Грета, дожидаясь приближения своего гражданского мужа, предусмотрительно отошла от ужасного места чуть дальше. Подойдя, Виктор Павлович увидел мертвое тело Егора, лежащего в луже собственной крови. Из его груди вырвался звериный, наполненный гневом и ярости крик, и он, словно подкошенный, тут же упал на колени, опустившись головой на грудь убиенного, дорого ему человека.

Пока он предавался жуткому горю, Мария остановилась в лесу, для того чтобы приготовить бандитам неожиданный и очень неприятный сюрприз. Она слышала истошный, наполненный страданием вопль, как раз в тот момент, когда натягивала между двух отстоящих друг от друга деревьев, расположенных по сторонам выбранного ею движения, прочную прозрачную леску, которую прихватила там же, в бандитской деревне. Ее она расположила как раз на уровне глаз предположительно продвигавшегося через это место мотоциклиста. Оставшись довольна своей незамысловатой работой, она с удовлетворением, словно змея, прошипела: «Это устройство «поостудит» ваш развоевавшийся пыл, и ехать вы будете после этого несколько тише». Полностью смирившись с создавшимся положением, она улыбнулась своей хитроумной мысли и продолжила движение дальше, прочь удаляясь от злосчастной деревни.

Бандиты слышали, как метрах в пятистах-семистах уверенно завелся мота-двигатель, но не решились побеспокоить этим значительным обстоятельством своего предводителя, предававшегося в этот момент своему безутешному горю. Он рыдал молча, не произнося ни единого звука, и никто еще из его соратников раньше не видел, чтобы этот страшный и жестокий мужчина был бы способен на сострадательные, почти нежные, чувства. Они молча стояли в сторонке, наблюдая эту немую картину и ожидая, чем же она теперь закончится. Между тем слабость их командира длилась недолго, и по прошествии трех минут он поднялся. Глаза его оставались совершенно сухими: рыданья прошли без выделения слез. Лицо атамана было настолько хмурым и мрачным, что по спинам даже бывалых бандитов пробежал жуткий холодок суеверного страха.

Поработав со своей мимикой – то расширяя губы, то выпячивая их вперед, каждый раз при этом показывая белоснежные зубы – он наконец справившись со своими печалями, жестко так произнес:

– Значит, так… теперь эту «шалаву» никто убивать не смеет, и берем мы ее только живой. Потом, я лично займусь ею и прямо так, с живой, спущу с нее «шкуру». Всем все понятно?

– Конечно, – с готовностью отвечали его верные подчиненные.

– Тогда быстро в путь, – резко скомандовал командир, направляясь к своей мота-технике.

Тем временем один, более других расторопный, член банды определил направление, по которому исчезла беглянка:

– Она поехала той же дорогой, что и шла накануне.

– Как поехала? – не понял Борисов.

– Да, – немного смущаясь и стараясь не смотреть гражданскому мужу в глаза, констатировала Шульц, – она еще и твой квадр-цикл японский взяла.

– Что?! Что?! – совершенно меняясь в лице, сделав его не просто пунцовым, а совершено черным, заверещал Виктор Павлович, – Да вы что, с ума тут все «посходили»? Какая-то там «шаболда» водит вас за нос, убивает моего младшего брата, да еще и присвоила себе мой первокласснейший квадрик, который даже я беру лишь в исключительных случаях?! Это уже край! Вперед! Теперь вы понимаете, что просто обязаны поймать мне эту «сучку» живой?!

Никто ничего не ответил на этот эмоциональный монолог своего атамана, напротив, с готовностью повскакали на свои транспортные средства, чтобы что есть духу мчаться в погоню. В этот же самый момент они услышали выстрелы, как раз с того места, где оставили двоих наблюдателей.

– Это, наверное, наши парни палят в эту девчонку, – смущенно заметила Грета, – Она явно выскочила на них, а они-то пока что не знают, что ее убивать больше нельзя.

– Рацию мне… быстро! – хриплым ужасающим голосом закричал атаман.

Девушка передала сожителю требуемый им предмет, и он сразу же стал осуществлять вызов:

– Бойко (это тот, что постарше) на связь. Прием.

Но ему никто не отвечал, так как на той стороне разворачивались события, для этих грубых людей не совсем обычные и привычные.

Закрепив леску, Маша, как это позволяла выбранная ею техника, стала «накручивать» газ, чтобы скрыться как можно дальше. Приближаясь к месту, где она провела прошлую ночь, беглянка заметила две, одиноко скучающие, мужские фигуры. Один сидел на снега-болото-ходе, другой нервно ходил взад и вперед. Чуть снизив скорость своего мота-транспорта, девушка извлекла из кармана куртки вязанную, черную маску, которую также прихватила в доме у атамана, и надела ее на свою непокрытую голову.