Читаем Нарбоннский вепрь полностью

Нарбоннский вепрь

— Хорошо. Мы победили, можно и поесть, — вновь улыбнулась она, и принц вдруг почувствовал себя счастливым…

— Погоди, мы еще не победили. Скажи, что в городе творится?

— О-о, тут такое было! Народ ходил к дворцу и требовал от герцога освободить тебя.

— Ходил?

— Прости… Отец твой приказал разогнать толпу. И разогнали. Я слышала, десятки человек убиты, а заводилы арестованы, и завтра их казнят…

"Я так и знал! — с горечью подумал Варг. — О, разве это справедливо: я ничего еще не сделал для народа моего, а люди уже гибнут за меня?!".

— …Но есть и новости хорошие, — продолжала Доротея. — Ромуальд и с ним еще пятеро твоих друзей… они сбежали из Нарбонны. И правильно сделали, потому что Кримхильда советовала герцогу арестовать и их… я слышала. Еще я видела, как барон Видар и барон Старкад вместе ходили к герцогу просить за тебя… и я подумала, что если эти двое решились действовать совместно, то и другие бароны… во всяком случае, большинство… тоже за тебя!

Гордость за жену проникла в сердце принца, и он подумал: "Какая умница моя Дора! Так и есть. Видар и Старкад друг друга ненавидят, потому что дед Видара когда-то изнасиловал мать Старкада. Но оба барона — честные рыцари, и оба за меня, и оба ненавидят пришлых амореев. Действительно, хороший признак, если они к отцу ходили вместе!".

— А что отец?

Доротея виновато вздохнула.

— Не знаю.

— А что ты думаешь сама?

Девушка изумленно воззрилась на него. Никогда прежде муж не спрашивал ее мнения, а тем более по вопросу, касающемуся политики. Однако он касался не только политики, но и самой жизни принца, поэтому Доротея бестрепетно ответила:

— Я думаю, по доброй воле герцог не выпустит тебя. Прости…

Варг усмехнулся.

— Тебе незачем извиняться. Ты поступила, как верная жена. Могла схитрить, могла слукавить, могла сказать, мол, ты скоро из темницы выйдешь, — но ты сказала правду. И вот я думаю… ты ведь понимаешь, у меня полно времени для раздумий… откуда ты взялась такая? Не могу понять!

— А что тут понимать? — с болью и надеждой воскликнула Доротея. — Я люблю тебя, это ты пойми, люблю!

Принц отвернулся.

— Не знаю… А вдруг через тебя отец твой Марцеллин готовит мне ловушку?

Следующие слова девушки изумили его и заставили задуматься. Она сказала:

— Может быть… Отец — это отец. Тебе ли этого не знать, каков отец бывает для детей своих? Но я… я люблю тебя! И мне неважно, что замышляет мой отец! Хочешь — верь мне, а хочешь — не верь, но я скажу: тебя, любимый, не оставлю… никогда! Что бы ни сотворил Корнелий… он больше мне не господин! Ты — господин моей души, мой муж!

Дверь отворилась снова, и фигура в проеме произнесла голосом барона Фальдра:

— Свидание окончено, принц. А вы, княжна…

— Барон, постойте! — воскликнула Доротея. — Минутку дайте мне, всего одну минутку!

Фальдр заколебался, но, уловив выражение лица принца, кивнул и скрылся за дверью. "По-моему, этот тоже в душе сочувствует мне, — подумалось Варгу. — Лишь авторитет герцога сдерживает их. Бароны присягали моему отцу… и они остаются ему верны, хотя отец уже другой, не тот, кому бароны присягали…".

Доротея поманила его к решетке. Их руки снова встретились. От радости, или от волнения, или по какой иной причине руки жены больше не казались Варгу холодными. Нет! Они были теплыми, ласковыми. Они были руками друга. И принц крепко сжал пальчики жены в своих ладонях: спасибо!

— Мне нужно кое-что еще тебе сказать, — прошептала Доротея. — Я подслушала разговор твоей сестры с Луцием Руфином, послом Империи в Нарбонне. И вот что я узнала. Большой фрегат "Пантикапей" спешит сюда…

— Проклятие! У нас же мир!

— Нет, нет, не то, что ты подумал! Фрегат везет высокого вельможу, генерального инспектора министерства колоний. Его ждут завтра вечером. И знаешь, кто этот инспектор?..

Она ему сказала, кто, и храбрый принц не смог сдержать стона:

— Худо наше дело!.. Послушай, Дора, если б ты могла…

Жена внимательно выслушала его просьбу, а затем ушла, счастливая и гордая оказанным ей доверием.

Принцу вскоре принесли поесть, но ел он без особого аппетита. Мысли его витали далеко отсюда. Сама жизнь его была в руках амореев, людей малознакомых и, в сущности, чужих: загадочных еретиков Ульпинов и дочери лукавого сенатора Империи…