Наречённая. Книга 1 (СИ)

А потом он разодрал ее колени в стороны, ощущая, как ее трясет. Она дергалась и извивалась, как рыба, выброшенная на берег, пыталась вырваться, но напрасно. Маар провел пальцами по мягким складкам, резко проник одним внутрь. Истана вскрикнула, ресницы ее вновь стали влажными и тяжелыми, как и дыхание, она замерла в ужасе, перестав дергаться. Такая узкая, тесная. Маар засомневался, что она сможет принять его. Вот и пускай, поделом, лживая сука.

— Ну, назови меня еще раз так? — Маар смотрел в ее затуманившиеся от боли глаза, в черные зрачки, расширившиеся от дикого предчувствия чего-то страшного, когда он принялся растягивать тугой захват мышц лона.

Истана поджала губы, шумно сопя, неотрывно смотрела ему в глаза, в то время как он грубо терзал ее плоть.

— Ублюдок, — выплюнула она.

2_4 Maap

Это было ее ошибкой. Никто Маара не называл так, никто не смел.

Маар проник пальцами еще глубже. Лицо асс'aру исказила боль, низ живота девушки загорелся, она отстранила бедра, пытаясь вытолкнуть его пальцы. Мужчина убрал их, навис, медленно ввел в лоно свой член, а потом резко толкнулся, врываясь в нежную плоть, насаживая девушку на себя. Истана взвилась, раскрыв губы в немом крике, сжав с силой бедра, не пуская его дальше. Она задохнулась, боль растеклась горячей лавой от живота к бедрам. Маар продолжал держать ее, погружаясь глубже растягивая и разрывая узкую щель. Асс'aру зажмурилась, сжав зубы и кулаки, так и не проронив ни звука. Он задвигался размеренно и быстро, вталкиваясь в нее, ощущая липкую влагу. Он ничего не соображал, его опьянила ее кровь и то, какая она была узкая для него, вожделенная. Задвигался еще резче и безудержней, вдалбливаясь в нее, теряя контроль и ум от ощущения теплой тугой глубины, от запаха крови, от ее сладкого, невозможно головокружительного аромата, взглядом ударяясь в лед ее непроницаемо-холодных глаз. Возбуждение в нем бешено росло и ширилось, раскачивая густые волны жара по телу, толкая его с края в пропасть. Ей было больно, он чувствовал это, но асс'aру больше ни разу не вскрикнула, она лишь смотрела на него затуманенным ненавистью взглядом.

— Никогда так не говори… Никогда… — глухо и с натугой шептал он, совершая размашистые удары тазом, вдавливая в облако постели тело Истаны, такое красивое, такое совершенное, недоступное и запретное, нежное и хрупкое, маленькое, — …и я…никогда…не причиню тебе боли… Просто слушайся меня… Истана. Но сейчас уже поздно…

Губы ее только искривились в презрении, но она молчала, снося его в себе. Маар протолкнул руки под ее ягодицы, приподнимая, проникая еще глубже. Истана продолжала смотреть на него, но по скулам уже текли слезы. Она крепко держалась за постель, тянула ткань, вся напрягаясь и, наверное, мечтала умереть. Мужчина, не переставая двигаться, сорвался, его толкнуло изнутри к ней, он припал к ее губам. Такие сладкие, такие нежные губы асс'aру, упоительные. Истана дернула подбородком, вырываясь, на лице ее выразилось лишь омерзение. Маар впился в ее губы вновь, с еще большим остервенением, то кусал их беспощадно, то ласкал, слизывая кровь ее и свою, проталкивая в теплый рот язык, одновременно врываясь в ее тело ураганом. Такая горячая, такая пленительная Истана.

Он сошел с ума, он рехнулся, он стал безумцем, взяв так опрометчиво асс'aру. Но он не мог остановиться, уже нет. Он толкался в нее все быстрее, поднимаясь вверх к пику блаженства, держа ее в плену, целуя ее всю: губы, шею, острые ключицы, слизывал с розовых тугих сосков ее аромат, покусывая твердые горошины. Горячая волна блаженства то подкатывала, то отступала, движения его стали еще резче, еще безумнее. Истана выдыхала со стоном от его напора, ей хотелось, чтобы это все скорее закончилось. И Маара подбросило в пространство, он резким толчком проник на всю длину, выплеснул семя в горячее влажное лоно, так туго сжимающее его пульсирующий член. Ощутил, как по мышцам разлилась магма истомы, отяжеляя и сотрясая его тело. От экстаза и блаженства Маар закрыл глаза, их заволокло чернотой, остановился, дыша рвано. Такой бешеной яркой разрядки он еще не испытывал никогда и не с кем. Еще никто и никогда не доводил его до такой грани. Но ни одна не испытывала к нему такого отвращения и ненависти, а он никогда не жаждал до вывернутой наизнанку души, до иссушающего, выпивающего до капли вожделения.

Истана дрожала в его руках, когда он горячо и бурно излился в нее. Но даже тогда гордая асс'aру смотрела ему прямо в глаза, без единого намека на страх. В ней не осталось места для него, только ненависть, такая жгучая, что он не будь исгаром, сгорел бы дотла.

Маар дышал тяжело, надрывно, он не покидал ее тело, находясь в ней, он сдерживался, чтобы не простонать ее имя ей в губы, захватить их, ворваться членом в лоно и раствориться в ней, упасть камнем на самое дно, разбившись на осколки. Он хрипел, захлебываясь в бурлящем через края экстазе, дробящем его тело молотом, стирающем душу в прах.