Наречённая. Книга 1 (СИ)

Ему не пришлось ничего объяснять ей, старуха молча указала, куда положить девушку, зажгла еще одну лампу, поднесла к недвижимой Истане. Оглядев ее всю, тронув лоб, расстегнув петли одежды, обвела пальцами синяки и ссадины на груди, опустила руку между бедер девушки. Отняв руку, полоснула мужчину осуждающим взглядом.

— Это ты ее так повредил?

— Завтра она должна сесть в седло.

— Ты просишь невозможного.

— Не болтай и займись ей.

— Я не всесильна, есть вещи, которые мне неподвластны.

— А если я подожгу твою хижину, отрежу тебе язык и отдам псам?

— Ты в праве делать это со старухой, но можешь просто оставить ее здесь, и я постараюсь исцелить ее.

Маар усмехнулся.

— Нет, Тхара, она поедет со мной.

— Хочешь, чтобы я восстановила ее, чтобы ты вновь ее разорвал? Ты потеряешь рассудок с ней.

— Это не твое дело.

— Не мое, но ты знаешь, чем это все может кончиться. Исг'aр, потерявший человечность, будет приговорен к смертной казни.

— Плевать.

Тхара горько поджала синеватые от старости губы, и черные глаза налились недовольством — попытки вразумить посыпались пеплом. Старая ведьма насколько древняя, настолько и упрямая, она всегда была чем-то недовольна. Сколько Маар ее помнил, любила излишне поворчать, хотя сейчас повода для этого было более чем достаточно.

Она поставила лампу, сняла с плеч шерстяной платок, принялась раздевать девушку.

— Она сильная, она может отнять у тебя душу, — не унималась ведьма, будто это еще могло что-то изменить.

— Замолчи, Тхара, просто поставь ее на ноги — это все, что от тебя требуется.

2_9 Maap

Зачем ведьма его дразнит, он и так на грани.

— Это ни к чему хорошему не приведет. Тебе лучше ее убить, ты причиняешь ей страдания. Если ты оставишь ее в живых, она найдет способ тебе отомстить за все, что ты делаешь с ней.

Маар сузил глаза, ему не было понятно, к чему клонит ведьма, хочет она спасти или, напротив, погубить асс'aру? Истана заворочалась, лицо ее исказила боль, и она застонала.

— Как ты ее нашел, в округе не было ни одной дочери Ильнар?

Избавив Истану от панциря верхней одежды, ведьма шаркающим шагом прошла к очагу, поставила на огонь железную чашу, налила туда воды. Вырвала из пучков трав, подвешенных на веревке, нужные стебли и бросила в закипающую воду.

— В скалах. Ее терзали порождения. Я бы тоже хотел знать, как ей удалось спрятаться, — ответил Маар, отрывая от девушки взгляд.

Даже сейчас она была красива, на нее хотелось смотреть и смотреть, в груди что-то тупо ткнулось.

— Она твой яд, исгар не должен приближаться к дочери Ильнар. Теперь ты боишься ее потерять.

— Я ничего не боюсь, Тхара.

Ведьма помешала деревянной ложкой отвар, недоверчиво посмотрела на Маара.

— Когда-то маленький Маар испытал боль, увидев казнь своей матери. Боль породила одиночество, одиночество — страх. А страх всегда порождает жестокость. Насилием ты добьешься только ее ненависти и еще больше боли и одиночества для себя. А затем придет страх, который вновь будет толкать тебя на жестокость. Это замкнутый круг, и из него нет выхода. Все может только усугубиться.

— Она неуправляема…

— Поэтому ты ее сломил? — обратила на него старуха гневный взгляд. — Ты обманываешь меня и себя, Маар. Ты хочешь присвоить ее себе, подчинить не для того, чтобы она стала послушной, ты хочешь, чтобы она на тебя смотрела по- иному…

— И как же?

— С желанием. Маар жаждет любви от этой асс'aру. Но боль, которую ты ей причинил, только парализует и отравляет душу. Принуждением ты ничего не добьешься.

Маар хотел рассмеяться ведьме в лицо.

— Ты ошибаешься. Я хочу ее иметь и потому буду продолжать принуждать. Принуждение заставит ее не быть такой глупой. И у нее нет души.

— Ты очень одинок, — сдалась ведьма, сделав вывод, покачав головой.

— Нет, я просто очень голодный.

— Испробовав ее раз, ты навсегда останешься таким. Ни одна умелая любовница теперь не сможет утолить твоего голода. Тебе не стоило ее трогать. У тебя есть еще выбор, но совсем скоро его уже не станет. Просто отпусти ее.

— За кого ты меня принимаешь, Тхара? Я сверну ей шею, когда она мне надоест.

Ведьма не стала спорить, добавила в кипящую воду какого-то порошка, вновь помешала.

— Разрывов у нее нет. У нее достаточно созревшее тело, чтобы принять мужчину. Первый раз всегда болезненный, ко всему ты не сильно позаботился о ней, проникнув на сухую. Но есть жар и хрип в груди, если получится за ночь его остудить, завтра она встанет на ноги, — сказала Тхара и поднялась, подхватывая полотенцем чашу, перелила отвар в деревянную плошку.

— Завтра она должна встать. Мне необходимо нагнать свой отряд.

Ведьма сокрушенно покачала головой, больше не сказав ни слова, вернулась к Истане.