Нареченные

И тут, расчувствовавшись, он двинулся к ней, чтобы по-дружески обнять. Во мне вдруг что-то шевельнулось. Почему-то подумалось: я не должна допустить, чтобы они прикоснулись друг к другу. Что-то может произойти – плохое или хорошее, трудно сказать. Сама не понимая, что делаю, я выбросила вперед руку и воскликнула:

– Нет, нет!

Я сжала руку Джен и шагнула вперед, встав между ними. Биш глянул на меня растерянно и вопросительно. К несчастью, Джен восприняла все более эмоционально.

Мэгги? Что? Что ты увидела?

Я обернулась с печальной улыбкой, потому что не знала ответа на ее вопрос. А Джен подумала, что я видела ее запечатление.

– Извини, – пробормотала я, – но уже действительно нужно ехать. Я поведу машину.

Отдавая ключи зажигания, Джен взглянула на меня с недоверием.

– Что такое? – шепотом спросила она. – Пожалуйста, скажи мне.

– Ничего особенного. Совсем не то, что ты думаешь.

Джен потерянно посмотрела на Биша и зажмурилась, пытаясь удержать слезы. Она думала, что я лукавлю, но не решалась дотронуться до него, чтобы проверить самой. Она чувствовала себя очень одинокой.

Ко мне подошел Калеб и тоже задал молчаливый вопрос.

– Что ты видела?

– Ничего. Просто возникло чувство, что нельзя позволить им прикоснуться друг к другу. Не знаю почему. Что-то… что-то случилось.

Взгляд Калеба блуждал по всей стоянке, словно в поисках ответа, и вновь возвращался ко мне.

– Давай-ка убираться отсюда. Едем домой. – Я кивнула. – Будь осторожна. Иди за мной.

Я вела машину и старалась сосредоточиться на Калебе, а не слушать внутренний жалостливый монолог Джен, но и суженый меня не радовал. Он смотрел на меня в зеркале каждые пять секунд и думал о том, что Питер должен нанять кого-нибудь сторожить дом по ночам и установить более современную охранную систему. Еще он жалел, что пригласил Бек с Ральфом, так как они отвлекали и делали нас более уязвимыми.

Всю дорогу Бек вела себя беспокойно. Глядя на меня с заднего сиденья, она сердилась на то, что я не сообщила о намерении отрезать волосы. Злилась, что я не спросила ее мнение, тем самым нарушив своеобразный кодекс женской дружбы.

Наконец мы въехали на огромную подъездную дорожку нашего дома. Когда мы вышли из машины, я, наслушавшись их сетований, почувствовала себя совершенно разбитой. Слышать мысли других людей – очень утомительное занятие, и я ощущала, как чужие переживания давят на меня. Я осознавала, что вот-вот потеряю контроль над собой, как это случилось совсем недавно, и краем глаза увидела несколько пляшущих энергетических лент.

– Смотрите-ка, отблески молнии, – пробормотал Ральф и пошел дальше. Я застыла в страхе, боясь, что он что-то заподозрит.

Когда все вошли в дом, Калеб взял мою дрожащую руку.

– Кое-что нам нужно сделать в первую очередь, – заметил он. Я догадалась, что он тоже видел ленты.

– Что?

– Нам надо попрактиковаться.

– Попрактиковаться? В чем? – не поняла я, когда он потянул меня в сторону гаража.

– Эта Марла – девушка красивая, да?

– Что? – переспросила я и услышала, что мой голос зазвучал тверже. Зачем он сказал это? – О чем ты?

Калеб пожал плечами и засунул руки в карманы.

– Я говорю, она красивая девушка. Я ее давно не видел, и с тех пор она заметно похорошела. А на Воссоединении будет столько девочек, сколько я за весь год не видел. И не знаю, все ли переживут это. Надеюсь, переживут.

– Очень мило, – произнесла я, все еще не понимая, с какой стати он заговорил об этом.

– Знаешь, ты была права. Много девчонок огорчится, увидев со мной тебя. Что было в прошлом году – просто жуть, – простонал он так, словно ожидал сочувствия, и привалился спиной к большой морозильной камере. – Мне обрывали телефон и все время приглашали в гости в другие кланы, – он пощелкал языком. – Думаю, в этом году будет по-другому, да? Ладно, я уверен, мы все равно повеселимся, даже без всех этих дамских штучек.

Я внимательно посмотрела на Калеба. Его ум был плотно зашторен, так что я не могла ничего увидеть, но тем не менее что-то чуяла. Почему он ни с того ни с сего завел разговор о девочках? Наверное, в этом был какой-то скрытый смысл, но пока я не догадывалась какой. А между тем у меня от раздражения и притока энергии стала пощипывать кожа.

– Знаешь, мне кажется, у нас для обсуждения есть вещи поважнее.

Калеб поднял бровь и с недовольным видом проговорил:

– Спорим, Эшли не стала бы меня перебивать.

Я остолбенела и уставилась на него. Он действительно это сказал?

– Ты что делаешь? – с укором спросила я.

– А что такого? Я просто думаю, Эшли очень хорошо впишется в остальные кланы. Она в чем-то очень похожа на них и, вероятно, понравится им.

Я не стала спорить, но посмотрела на него гневно.

– Ладно, – произнесла я, желая закончить этот неприятный разговор.