Нареченные

Мне не хватало воздуха. Я облизнула губы, моя грудь вздымалась под его рукой. Калеб приложил свою теплую ладонь к моей щеке, и я повернулась поцеловать ее. Биение его сердца отдавалось в моей груди, и оно билось так же неровно, как и мое.

Он нежно гладил меня по щеке, подразнивая губы подушечкой большого пальца. Я закрыла глаза и отдалась потоку чувств. Мне хотелось ощутить все, что чувствовал он. Я ощутила, что весь мир уместился в Калебе. Я перестала быть одним человеком и стала половинкой целого. И моя другая половинка жглась и царапалась.

– Не бойся, я не сделаю тебе больно.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Может саднить.

– Ничего.

Я толкнула его, чтобы он сел, и щелчком пальцев и движением своей перевозбужденной мысли погасила свет. Хотя мы сидели по большей части в темноте, я видела Калеба. Я его чувствовала и знала точно, где его лицо, шея, руки. Я не искала наугад, не тыкалась беспомощно, я сразу нашла его губы, а самого опрокинула на кровать.

Калеб, хрипло дыша, нашарил мою талию. На какой-то момент он подчинился мне. Дал почувствовать напор и чувство обладания над тем, кто находится в твоей абсолютной власти. Кто сделает все, что ты захочешь.

Но очень скоро оказалось, что я лежу под ним. Он, подтянув мои руки, положил их над головой на матрац. Затем прижался ртом к моим губам, и сладостное чувство, что придавало мне неизведанную силу и сознание того, что я любима, в конце концов остановило его. Он замер, уткнувшись лбом в мой лоб.

Я ощутила, как он проникает в мои мысли и больше не спрашивает разрешения, а просто берет то, что по праву принадлежит ему, – меня всю, до последней клеточки. Я распахнула перед ним свой ум, насколько могла. Ему не нужна была сила, я сама отдавала ему все.

Его защитные силы были еще сильнее и не дремали. Получая от него все, что составляло его существо, – его любовь, обожание, потребность видеть меня счастливой, – я стала ощущать, как происходит слияние наших сознаний. Вокруг нас вовсю закружились энергетические ленты.

Я увидела его с Виком на вечеринке. Больше всего Калебу хотелось уйти домой. Я увидела, как они с Кайлом разговаривают обо мне после того, как мы запечатлелись. Калеб задавал ему бездну вопросов, а Кайл закатывал глаза.

Я ощущала кожу Калеба, как до этого свою собственную. Это было все равно что смотреть на себя и чувствовать прикосновение к нему. Потом я опять становилась собой, а Калеб вмещал в себя весь мир.

Я видела, как он мысленно потянулся к моей ноге, потом снова положил руку мне на бок. Я в мыслях схватила прядь его волос.

Потом я увидела Калеба в тот день, когда родилась Мария. Он смотрел на малышку в своих руках, и на лице у него было написано искреннее удивление. Мне захотелось увидеть такую же улыбку на его лице… когда-нибудь. Все мое тело охватили жар и холод, возникавшие то справа, то слева, и так быстро, что я не успевала сообразить, что это такое. Я почувствовала на лице дыхание Калеба и поняла, что он испытывает то же самое.

Я увидела нас вместе, но не целиком, а по кусочкам, фрагментам, словно в калейдоскопе: то он наблюдает за мной, когда я не смотрю на него, то я оглядываюсь и улыбаюсь без всякой причины, если не считать того, что люблю его. Он слушает биение моего сердца.

Я мысленно придвинула к нему ногу и почувствовала, как он в мыслях ответил, так ласково погладив меня по щеке, что я задрожала.

По мне еще раз пробежала волна возбуждения, и я ощутила каждый дюйм своей кожи. Все тело горело и покалывало. Я млела от удовольствия. У меня жгло в таких местах, о которых я никогда не думала, и даже веки напряглись от сверхчувствительности и биения жизни. Калеб наклонился поцеловать мои веки, не торопясь, словно каждое было по-своему исключительным, и застонал, когда пробежала еще одна волна. У Калеба кожа была холодной как лед, но он охладил меня не физически, а чувственно… Мне показалось, будто мы поменялись местами.

Мои кожа и вены заледенели, но обжигающая теперь кожа Калеба как нельзя лучше подошла для моей, и когда он еще раз поцеловал меня, показалось, будто мы снова запечатлелись. Все эти сильные ощущения, вызванные будоражащей волной покалывающих электрических импульсов, были настоящей атакой на наши чувства и мысли. Я слышала, как мое дыхание стало беспорядочным, а потом замерло, как только полыхнул этот фейерверк.

Когда я открыла глаза, никаких энергетических лент уже не было, зато вся комната светилась. В воздухе расплылась голубизна, и сейчас же меня накрыло новой волной, так что руки сжались в кулаки. Калеб ласково заставил меня раскрыть ладони, чтобы сплести наши пальцы вместе, а холодные и жаркие волны смешались в нас и между нами и переросли в нечто такое, что мы больше не в состоянии были контролировать.