Нариманов

Мы дадим достойный отпор. Мы будем вместе с тем разоблачать этих врагов революции в том, что они являются прежде всего врагами мусульманских трудящихся масс.

Долой националистов и контрреволюционеров!

Да здравствует революционная Советская власть!»

Очевидцы рисуют картину трагических бакинских событий марта восемнадцатого.

Племянница Нариманова Ильтифат:

«Зазвонил телефон. Подошла Гюльсум-ханум и тут же позвала дядю, сказав: «Доктор, тебя Шаумян зовет».

Повесив трубку, дядя Нариман обратился к жене, попросил ее разрезать большую простыню надвое. Сообща соорудили белый флаг добрых намерений. Захватив его, доктор ушел.

Без него явились неизвестные люди с обыском. Другой наш дядя — Ризван не разрешил обыскивать квартиру, тогда его увели. Гюльсум-ханум позвонила в Совет, чтобы узнать, где доктор Нариман, и объяснила, что нам грозит опасность, дом сильно обстреливают. Через небольшое время постучался старший сын Шаумяна — Сурен. С ним красногвардейцы. Они смогли переправить нас на квартиру Шаумяна на старой Биржевой улице, сейчас она имени композитора Гаджибекова. В том районе было много спокойнее. Там мы жили несколько дней — все вместе — семья Шаумяна, Азизбекова, Нариманова. Еще другие люди, искавшие спасения…»

Слово Надежде Колесниковой, на Апшероне ее привыкли называть «учительница Ольга». В Баку она с 1906 года, со времени дерзкого побега из зала суда в Москве. Преподаватель литературы, секретарь «Комитета помощи беженцам и жертвам войны без различия национальностей». По совпадению, далеко не случайному, работник еще одного не менее патриотического комитета. Нелегального Бакинского комитета большевиков. Партийный организатор, пропагандист, соредактор «Бакинского рабочего».

«Мне поручили держать связь с районными штабами и с начальниками отдельных отрядов красногвардейцев. Это были давно знакомые мне рабочие: Г. Мазуров из Черного города, И. Боков и И. Вацек с Биби-Эйбата, И. Ульянов, М. Мамедъяров, Б. Сардаров из Балахан, а также гумметисты М. Исрафилбеков, Г. Султанов и другие. Они сообщали о положении дел на отдельных участках, если нужно было, требовали подкрепления людьми, оружием или патронами.

У нас неплохо была поставлена разведка в тылу у противника: целью разведки было узнать настроение той бедноты, которую мусаватисты обманом завлекли в свои сети, и разъяснить ей сущность событий. Весьма важную роль в этой трудной работе сыграли рабочие — члены «Гуммет». Вот когда особенно ярко проявилось значение этой большевистской организации!

Сведения были очень характерны: в массе городского населения, взявшегося за оружие по подстрекательству мусаватистов, не было единодушия и спайки. Торговцы в хозяева ремесленных мастерских настроены шовинистически; они верили, что отделение от России и соединение с единоверцами-турками принесет им выгоду. Обманутая беднота плохо понимала, за что она должна бороться и умирать. Ею руководил вековой страх перед богачами и моллами.

Что касается Армянского национального комитета, то он постоянно играл двурушническую роль: сначала своими вооруженными силами он намеревался действовать совместно с мусаватистами[57], преследуя свои цели. Столкнувшись с сопротивлением армян-рабочих, которые стояли за Советскую власть, дашнаки уже после начала мятежа заявили о своем «нейтралитете». Увидев же, что победа склоняется на нашу сторону, они лицемерно выразили готовность поддержать Бакинский Совет.

Комитет революционной обороны имел в своем распоряжении красногвардейцев, немного пехоты, артиллерию, три или четыре гидросамолета. Первые залпы артиллерии вызвали растерянность у главарей мятежа. Они заявили о своем желании вступить в переговоры. С нашей стороны немедленно была направлена мирная делегация. В нее входили: гумметист Рза Нагиев, рабочий Денежкин и доктор Атабекян. Когда парламентеры, неся в руках белый флаг, приблизились к позициям мусаватистов, по ним открыли огонь, все трое были убиты.

Конечно, ни о каких переговорах дальше не могло быть и речи. Комитет обороны, в его составе Шаумян, Джапаридзе, Нариманов и несколько военных товарищей, предъявил мятежникам ультиматум: безоговорочно признать власть Бакинского Совета, вывести «Дикую дивизию» из города, национальным отрядам сдать оружие. Ультиматум был принят…»

Сообщение газеты «Бакинский рабочий»:

«В Раманах и Балаханах, где большинство рабочих — мусульмане и где существуют сильные и влиятельные интернационалистические организации, удалось совершенно предотвратить кровопролитие. В Раманах рабочие-мусульмане и поденщики из окрестных селений оставались на своих местах; а в Балаханском промысловом районе сельчане имеют своих представителей даже в штабе Красной гвардии».