Нарисованная чернилами

— Знаю, — сказала Риза, благодарно простонав, когда его рука переместилась на другую ногу. — Это так здорово. У тебя отличные руки и приятный подход к больному, доктор Ларсон, однако когда ты рядом мне сложно заснуть.

— Я скоро уйду. Просто хочу знать, что ты в порядке, — сказал ей Шейн, удивляясь тому, что это правда. Он хотел ее, чувствовал, что прикасаясь к ней возбуждается, но важнее было снять ее напряжение и просто заставить ее почувствовать себя лучше.

— Как часто это случается… с Сарой? — спросил он, разъясняя, что он хотел узнать. Он помассировал одну ногу, а затем другую, немного смягчая движения, когда почувствовал, что она еще немного расслабилась.

— Думаю, что сейчас пару раз в неделю. Раньше случалось чаще. Так что я говорю себе, что ей становится лучше, — сказала Риза, почувствовав, как слова словно плавают у нее в голове.

— Уверен, что она поправляется, — сказал Шейн, пытаясь подтвердить правильность ее любви и заботы. — Ты отлично справляешься с детьми, Риза. Продолжай доверять своим инстинктам.

— Мои инстинкты не срабатывают с тобой, — печально сказала Риза, повернув голову набок, когда Шейн снова погладил ее живот. — Я хочу, чтобы ты ушел, а потом не хочу. И даже не понимаю почему. Я слабая, бесхарактерная женщина.

Шейн засмеялся и переместил руки к ее лицу, убирая с него волосы. — Ты определенно не бесхарактерная или слабая, но ты женщина… очень горячая женщина… и это факт. За что я благодарен каждый раз, когда тебя вижу. С нетерпением жду, чтобы сделать тебя тоже благодарной.

— Ага… я просто самая горячая штучка, что ходила по земле. Это я — Тереза Каллахан, симпатяга пять футов ростом. — Произнеся слова, Тереза почувствовала, как ее окутала темнота, хотя руки Шейна продолжали ее гладить.

Еще долго после того, как она перестала двигаться и разговаривать, Шейн продолжал лежать рядом с ней и гладить ее волосы. — Ты определенно горячая женщина, — сказал он ей, наклоняясь, чтобы поцеловать уголок ее рта. Она повернула во сне голову и поцеловала его в ответ. Но вместо того, чтобы углубить контакт, Шейн неохотно поднял голову и вздохнул.

— Ты знаешь, что я здесь, даже во сне. Не понимаю, как зубрила вообще мог от тебя отказаться.

Шейн поцеловал Ризу в лоб и заставил себя подняться с кровати, прежде чем соблазнится поцеловать ее по-настоящему. Он ничего не хотел больше, чем заставить ее снова захотеть его внутри себя. Желание было таким сильным, что ему хотелось забыть о своих благородных намерениях, но он с ним боролся.

Прямо сейчас, для нее необходимость отдохнуть была сильнее, чем нужда в нем.

Он вернулся в гостиную и взял шлем, а затем положил его обратно. Независимо от того, что возможность провести с ней время наедине становилась все меньше, он по-прежнему не хотел уходить и возвращаться в свою пустую квартиру.

Он еще полностью этого не понял, но все было просто. Он хотел быть здесь, когда Риза проснется, даже если все что он сможет сделать, это попрощаться, прежде чем она займется своими делами.

Окинув взглядом гостиную в попытке решить, чем заняться, Шейн увидел под столом пачку бумаги для принтера. Он подошел к ней и вытащил несколько листов. Перейдя на кухню, положил бумагу на обеденный стол, сел и вытащил ручку для рисования, которую всегда носил с собой.

Через полчаса он налил себе чашку кофе и вернулся к рисованию.

Он понял, что прошло еще часа два, когда услышал, как возле подъездной дорожки просигналила машина. Сара была дома, подумал он, вспоминая вчерашний распорядок дня.

Шейн прошел к входной двери и открыл ее для нее. Увидев его, Сара завизжала от удивления и побежала к дому. Как ни в чем не бывало, он помахал водителю отъезжавшего школьного автобуса.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Сара. — Ты же был здесь вчера.

— Да, был. Но сегодня твоя тетя Тереза была слишком уставшей, так что я пришел ей помочь. Она все еще спит, поэтому давай будем вести себя тихо, хорошо? — предложил Шейн.

Сара кивнула. — Ты сделаешь мне ланч?

— Да… думаю, что я смогу это сделать. Что ты обычно ешь? — спросил он.

— Марахисовоеасло и желе, — сказала она.

— Арахисовое масло и желе? — спросил Шейн, правильно повторяя слова.

— Я так и сказала. Ты что, не слушаешь?

— Прости, — сказал Шейн, не понимая за что извиняется, даже когда Сара мило улыбнулась.

А потом ему пришло в голову, что возможно Сара так произносила слова специально. Маленькая обезьянка хотела, чтобы все постоянно обращали на нее внимание и добивалась этого весьма очаровательным путем. Для будущих мужчин в ее жизни будет плохо, если она узнает истинную силу этой способности.

— Пошли на кухню, — сказал ей Шейн. — Я там работал. И пока я делаю ланч, можешь составить мне компанию.

— Хорошо. Ты умеешь готовить? — спросила Сара.

— Не совсем, — честно сказал Шейн. — Но с марахисовымаслом и желе я смогу справиться.

Сара рассмеялась. — Ты говоришь это неправильно.

— Что? — спросил Шейн, притворно удивляясь.

— Марахисовоеасло и желе, — поправила Сара.

— Я так и сказал, — сказал ей Шейн, хмурясь. — Ты что, не слушаешь?