Нарисованная любовь (СИ)

Алисия выгнулась и качнулась к нему.

Артур удержал ее на расстоянии.

— Будет, как ты захочешь: и трепет и наслаждение, — Артур провел руками по ее телу, — если поможешь отцу принять нужное мне решение.

Алисия замерла, через секунду с силой отпихнула Артура.

— Дрянь! — И с размаху ударила его по лицу. Потом заплакала.

— Я тебя понимаю, — дружески сказал Артур. — Я ведь тоже плакал. А слезы мужчины стоят гораздо больше женских. Ты даже не представляешь, как я плакал! Не разжалобишь. Умерло. Пусто. Не вернуть.

Артур сел. Алисия постепенно затихала. Наконец она запахнула платье, пытаясь скрепить разрыв тесемками.

— Глупый ты, мой мальчик! — В ее голосе слышалась нежность. — Давно ждал момента отомстить? Вот и отомстил. Мы квиты, теперь ты успокоишься. И вновь станешь думать обо мне. А я буду ждать.

Она тихонько отворила дверь, выходя, обернулась.

— Я буду ждать…

* * *

Известие о сватовстве Джон Смитт принял растерянно. Он недоумевал, почему так быстро, это было непонятно и беспокоило. Вмешался Фред. После возвращения он больше не говорил с Эдвином об его отношении к Дженни, но ему совсем не понравилось то, что он видел. Дженни словно ждала чего-то, Эдвин ходил поникший, хотя внешне всё было замечательно. Анетта порхала счастливая, при любом удобном случае старалась показать Эдвину свою любовь. Фред догадывался, в чем дело. Эдвин чувствовал свою вину, а в таких случаях (Фред это знал по себе) стараешься компенсировать жене свои грешные мысли или поступки. Вновь вспыхивает нежность, уделяется больше внимания, заботы. А женщина принимает это как должное и тоже удваивает любовь. Пара выглядит счастливой!

Фред думал поговорить с Дженни, нужна ли ей эта свадьба, но они обошлись общими фразами. Он понял, что той Дженни, которая безраздельно доверяла ему, уже нет, она осталась далеко вместе с детскими годами.

Джон, Фред и Элина долго обсуждали этот вопрос и, в конце концов, пожав плечами, решили, что «надо больше доверять молодежи», да и время все прояснит.

Артур несколько раз приезжал с Робертом и успел произвести хорошее впечатление на всех родных Дженни. И очень любил её — это было видно. Дженни тоже не отставала от него, всегда была рядом, в ней чувствовались трепет и забота. Фред подумал: не тот ли это трепет, который испытывает виноватый муж? Но оставил свои сомнения при себе.

Сватовство должно было пройти в имении Фреда. Не было смысла заставлять всех тащиться в дом Джона, в такую даль, да и размещать гостей там было негде. А здесь все родственники находились рядом. Город, правда, был подальше, но семья Артура большую часть времени обитала в своем загородном поместье, а это совсем недалеко.

Все хлопоты и приготовления мало трогали Дженни. Она ждала. Стоили Эдвину обратиться к ней по какому-нибудь вопросу, Дженни вскидывала полные надежды глаза и тут же сникала, словно слышала не то, что ожидала. Когда-то он просил её не делать этого, но это — тогда. Если бы он повторил эти слова сейчас…Если бы хоть слово сказал, что ему больно, тяжело. И Дженни бросила бы эту затею и … Что? Дженни не знала, но злилась на Эдвина и подолгу не разговаривала с ним.

Накануне сватовства должна была приехать Элиза, но вместе с ней под каким-то предлогом заявилась и тетя Энн. Дженни поняла, что это разведка, так как она должна была приехать только завтра.

— Передаю доченьку в твои руки, Фред, пусть помогает, смотрит, ей тоже когда-нибудь такое предстоит. Только, Боже упаси, не так быстротечно. Ах, Фред, к таким скоропалительным бракам надо относиться осторожно. Молодые люди от отчаяния готовы совершать необдуманные поступки, наша обязанность их удерживать от этого. Я понимаю, ты не причем, но эти твои новые родственники должны хоть немного думать.

Дженни и Элиза потихоньку улизнули.

— О каком отчаянии говорит твоя мама? — спросила Дженни.

— Я тебе так и не рассказала. Помнишь тот внезапный приезд Артура? Я ведь сказала маме, что он делал мне предложение, а я отказала ему. Это был лучший выход. Теперь мама думает, что Артур, сватаясь к тебе, пытается что-то мне доказать.

— Элиза, зачем ты это сделала? Представляю, что тебе пришлось пережить.

— Артур тоже сильно ругал меня, когда узнал. Я рассказала ему почти сразу, иначе он недоумевал, почему мама стала относиться к нему, как к больному. Она всячески жалела его, говорила таинственно «держись, все наладится». Ох, и досталось мне от него.

— Ты пошла на это ради нас?

— Не обольщайтесь. Больше — ради себя. Я же говорила, что придумаю что-нибудь, а тут подвернулся такой случай. Не переживай, я безумно рада, что сделала это. Ты ведь уже поняла, что я… — Элиза замялась.

— Да, да, — обняла ее Дженни. — Георг стал приезжать чаще и не перестает расспрашивать о тебе. Я так рада за вас!

— Не думаю, чтобы мама согласилась. Даже не надеюсь. Но я наконец-то разобралась, что такое любовь. Я не говорю, что разрешила бы ему поцеловать меня, но как подумаю об этом — все замирает внутри.