Нарисованная смерть

Джордан знал, чего ей стоит это признание. Он понял это по голосу и по слезам, что катились у нее из глаз и как будто растворяли произносимые слова. Он слушал ее и страшился окончания рассказа, еще не зная, чего оно будет стоить ему.

– Когда я увидела по телевизору тот репортаж об убийстве, а потом об анализе ДНК, я поняла, что сделала и в какую трясину попала.

Новая пауза отозвалась в его душе скрежетом железа по стеклу, оставляя глубокие борозды.

– Я получила сто тысяч долларов за то, что пересплю с человеком, а потом отправлю по почте презерватив с его спермой. Это был не кто иной, как Джулиус Вонг.

Джордан окаменел, уткнувшись взглядом в дурацкий букет цветов…

…обманом, болью от фиалки веет.

…и едва расслышал последние слова Лизы.

– Теперь вставай и уходи. Ступай своей дорогой, и очень тебя прошу, не смотри на меня.

Джордан встал и, не оборачиваясь, прошел долгий путь до двери. Потом открыл и бесшумно затворил ее за собой. Освободившись от Лизиного гипноза, он почувствовал, как в мозгу молнией сверкнула мысль.

Он тут же вытащил сотовый из кармана, но сигнала почему-то не было.

Джордан двинулся к лифту и, нажимая кнопку вызова, все время ощущал эту гвоздем засевшую в голове мысль.

Спуск в вестибюль показался ему вечностью. Выйдя из кабины, он наконец связался с Буррони.

– Джеймс, опять Джордан беспокоит.

В голосе детектива послышались отеческие нотки:

– Ничего, сынок, я тебя прощаю. Что у тебя случилось?

– Хотел спросить, как насчет той моей просьбы. Ты что-нибудь выяснил?

– Само собой. Сейчас, погоди.

Джордан услышал в трубке шорох бумаг – как видно, на столе у Буррони царил полнейший бедлам.

– Вот. Чек выписан отделением банка «Чейз Манхэттен», что на углу Бродвея и Спринг. Деньги выданы не с текущего счета, а внесены в банк наличными.

– Ты узнал, кто их внес?

– Некий Джон Ридли Эвендж, но служащий его не запомнил. Филиал громадный, таких чеков они выписывают в день сотни.

– Разве они не обязаны проверять поступающие к ним купюры?

– Обязаны, но сумма относительно небольшая, к тому же на чеке стоит имя получателя. Если б он был выписан на предъявителя, проверка была бы построже.

Ответные слова отозвались тревожным громом в ушах Джордана:

– Ты по-прежнему гений, Джеймс. Но мне надо, чтоб ты стал титаном.

– Так-так?

– Окажи мне две услуги – вполне законные, но неофициальные. Понял меня?

– Как не понять. Пли!

– Сможешь найти двух-трех расторопных девочек для круглосуточной охраны одного человека?

– Для тебя найду хоть десяток. Все мои девочки по тебе сохнут. Кого охранять?

– Триста седьмая палата. Больница Святого Винсента на Седьмой авеню.

– Знаю такую. Когда приступать?

– Вчера.

– Вас понял. Ты сказал – две услуги. Какая вторая?

– У тебя есть друзья среди журналистов?

– А как же. Журналистская братия мне многим обязана.

– Попроси кого-нибудь поместить заметку о стрельбе в тот вечер. Пусть напишет, что случайно пострадавшая во время перестрелки мисс Эл Ге скончалась от полученных ран. Сможешь это устроить?

– Думаю, да. Я тебе сообщу.

Детектив повесил трубку, а Джордан остался стоять в людном вестибюле, размышляя над тем, что ему сказал Джеймс, а больше над тем, чего сам он Джеймсу не сказал.

Он не сказал ему о чеках, найденных в доме у Лизы, точной копии того, по которому Джеймс провел небольшое расследование. Пока не стоит ее в это втягивать. Это означало бы бросить ее на растерзание журналистам. Во всем, что касалось Лизы, Джордан не спрашивал себя, почему поступает так, а не иначе.

Так надо – и все.

Из только что услышанной Лизиной исповеди он сделал для себя два почти бесспорных вывода.

Во-первых, Джулиус Вонг, по всей вероятности, не убивал Джеральда и Шандель Стюарт и не похищал Алистера Кэмпбелла.

А во-вторых, пассажир Лорда, когда стрелял в них, вовсе не промахнулся.

Пуля была предназначена не ему, а именно Лизе.

45

Морин подъехала на такси к темно-красному навесу, прикрывающему вход в дом восемьдесят на Парк-авеню. Она расплатилась за доставку от вертолетного аэродрома на Ист-Ривер и вышла из машины. Хотела уже войти в подъезд, но вдруг рядом с ней выросла могучая фигура Окто. У Морин до сих пор стояли перед глазами полные ужаса глаза Тельмы Росс, несчастной узницы золотой клетки в «Дубах» и ржавой клетки собственного сознания. Вспоминая подробности печального визита в Саратога-Спрингс, она сразу и не заметила этого великана.

Окто был в том же темном костюме, из-под которого выпирали мышцы культуриста. Он подошел и заговорил очень тихим, мягким голосом, с иностранным акцентом, который Морин затруднилась определить. Вот ведь какой каприз природы: они со своим боссом Сесаром Вонгом словно бы поменялись голосами.

– Мисс Мартини, прошу прощения. Мистер Вонг хотел бы с вами побеседовать. – Он жестом указал ей на темный лимузин у них за спиной. Дверца лимузина была открыта. – Прошу вас.

Не сказав ни слова, Морин последовала за Окто к лимузину. По идее, надо было отказаться, но любопытство взяло верх: что, интересно, скажет ей этот бизнесмен сомнительного толка.