Нарисованное счастье

Они переплели руки, и Кирилл произнес:

– Отныне мы общаемся на ты!

Оба осушили бокалы, и Кирилл приблизился к Полине и прошептал:

– Теперь полагается поцеловаться, чтобы скрепить наше решение, – и наклонился близко-близко, так, что Полина почувствовала его горячее дыхание.

Он на самом деле сводил её сейчас с ума. У Полины голова кружилась – от ледяного шампанского, от мужчины, осторожно притянувшего её к себе и обхватившего за талию, от аромата его туалетной воды – потрясающей туалетной воды… Полина так давно близко не общалась с мужчинами, что сейчас ей казалось, что она просто спит, а потому может делать все, что хочет… И почему бы не поцеловаться с этим красавцем?

– Насколько я помню, в переводе с немецкого брудершафт означает что-то вроде братства или дружбы, – неожиданно для самой себя, слегка отстранившись, когда губы Кирилла уже практически коснулись её губ, произнесла Полина. – Поэтому я, конечно, не против поцелуя, но только в щечку, – улыбнувшись, слегка повернула голову, а Кирилл осторожно прикоснулся к её щеке губами. И, прижавшись, задержался на несколько секунд. А потом шепотом на ушко Поле произнес:

– Это чтобы дружба была крепкой.

Полина, улыбнувшись, убрала руки Кирилла со своей талии:

– Обязательно.

Откуда в ней столько кокетства? Она сама себя не узнает. Не пьяная ведь, два бокала шампанского – ерунда. Но ведь нравится ей этот мужик, и не очень понятно, почему. Обаяние, харизма? Или потому что Наташка посоветовала? Кстати.

– А что Наташа рассказала обо мне?

Кирилл рассмеялся.

– Наталья Анатольевна – очень деликатная женщина. Она мне рассказала о тебе вкратце: молодая, красивая, незаслуженно обижена мужем, в разводе. Серьезно болела, – тут Кирилл помрачнел. – Я надеюсь, проблемы со здоровьем решены? – и с беспокойством посмотрел на Полю.

Её в этот момент обуревали противоречивые чувства. Почему-то захотелось снять босоножку и настучать каблуком по лбу этому типу!

– А если нет? Бракованная?

Глаза Кирилла округлились от такой реакции.

– Да ты что, с ума сошла? Почему бракованная? Я всегда переживаю за здоровье – и свое, и чужое… Жена у меня долго болела. И скрывала поначалу. Если бы сразу рассказала, все могло сложиться иначе! А она меня беспокоить не хотела. Почему? Я же мужик, это моя обязанность – женщину свою оберегать. Я считаю себя виноватым в её смерти…

Полина не знала, что сказать.

– Ты её до сих пор любишь, из-за этого не можешь решиться на новые отношения? – наконец-то произнесла она.

– Нет, – грустно посмотрел на нее Кирилл, подливая шампанского. – Я не могу любить ушедшего в иной мир человека, ведь я живой. Я чту её память. Она всегда будет мне дорога. И мне, и Машке.

– А Машка – это кто? – делая очередной глоток, спросила Поля.

– Как кто? Моя дочь. Разве Наташа не рассказывала?

Полина опять чуть не поперхнулась. Вот это поворот!

– Да, я мужик с прицепом, – с некоторым ехидством произнес Кирилл, теперь уже пренебрежительно глядя на Полину. – Что, найдешь сейчас предлог, чтобы быстро слинять? Я привык, обычно все так делают, никому дитятко в довесок к мужику не нужно. Кошелек на ножках – нужен, а ребенок чужой – нахрена?

Казалось, что вежливого и обходительного Кирилла кто-то подменил.

– С чего ты взял? – удивленно спросила Полина, пятясь от мужчины.

– Да потому что все вы такие, я уже знаю, – злобно посмотрел на Полю Кирилл. – Как услышите о ребенке, так сразу глаза вытаращите и бежите, только пятки сверкают! Или начинаете песни петь о том, что деточку нужно срочно отдать куда-нибудь, иначе она будет мешать семейным отношениям!

Сначала Поля действительно хотела сбежать, но не от новости о ребенке, а слишком уж неприятно было выслушивать все эти гадости в свой адрес. А потом она взяла себя в руки и как можно спокойнее спросила:

– А Наташа тебе не говорила, почему я развелась с мужем?

Кирилл, медленно налив себе еще бокал шампанского – в этот раз не предлагая Полине – и залпом осушив его, равнодушно ответил:

– Нет. А зачем? Ты же наверняка такая же, как все. Денег мало он для тебя зарабатывал – вот и все. Ты думаешь, вернулась из своего Нижнего, мордашкой своей красивой поулыбалась, и у мужика мозг уплыл? – голос Кирилла становился все громче, а взгляд все злее. – Напрасно надеешься, куколка. У меня таких, как ты, змеюк, вагон уже был! – Полина не верила тому, что слышит. Сама она не могла от обиды произнести ни слова. – Наверняка думаешь: сейчас выпьем, я тебя трахну, потом ты ко мне переедешь, а дальше уже решишь, куда дочь мою отправить, чтоб тебе не мешала? – Кирилл опять подошел очень близко и практически шептал Полине в ухо: – Я вас, гадюк, за километр чую. Наташке передай, чтобы больше не напрягалась, – ком в горле не давал Полине не то что сказать – дышать было тяжело. Она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться у всех на виду, бокал рухнул из её рук на пол и разбился вдребезги.

Конечно, самым разумным было бы убежать сейчас от этого типа, не оглядываясь. Но ноги не слушались, они словно вросли в пол и не желали двигаться. И Поля хрипло произнесла, роясь в сумочке в поисках телефона.