Нарисованное счастье

Когда мама с Полиной ушли, Даниил достал из бардачка блокнот и карандаш. Так хотелось запечатлеть ее, аж руки зудели! Неужели она приехала? Не верится. Он сам собирался уже к ней в Нижний, продумывал, как это можно сделать. Наверное, она бы просто не восприняла его появление всерьез: сын подруги заявился с признаниями. И не поверила бы.

Он нашел ее в друзьях матери в соцсети, надеялся увидеть хотя бы новые фото. Но у Полины на странице не было фотографий, лишь аватарка с яркой бабочкой на цветке. Конечно, можно было бы добавиться в друзья, завязать переписку, но… Это казалось Даниилу каким-то неправильным, несерьезным. Она ведь наверняка его ребенком считает.

Пока на листе под короткими штрихами карандаша оживало лицо Полины, Даниил окунулся в воспоминания.

Вот Красновы приехали к ним на шашлыки. Родители часто приглашали друзей за город на выходные, мама не любит тишину и уединение, ей нравятся веселые компании. В такие дни собирались несколько семей, двор был похож на муравейник: и дети, и взрослые бегают туда-сюда, шумно, голова кругом идет, но это не раздражает. Ведь Полина приехала тоже, она рядом.

Даниил всегда недолюбливал Антона. Во-первых, за то, что он её муж. Ему повезло, он с ней постоянно рядом, он с ней спит в одной постели, обнимает по утрам, целует. Даниил тоже хочет такую же жену, как Полина, – нет, он хочет не такую же, а именно Полину. Сложно сказать, чем именно она его заинтересовала в юном возрасте, вот просто увидел её и понял, что влюбился в эту нежную, воздушную, скромную девушку. Она улыбается, а глаза светятся счастьем, когда она на мужа смотрит, – Даня бы все отдал, чтобы этот влюбленный взгляд предназначался ему. Но прекрасно понимает, что он – четырнадцатилетний подросток, и если расскажет Поле о своих чувствах, то… Нет, конечно, она не будет смеяться. Она не такая. Но зачем ей об этом знать? Она счастлива, и хорошо. Данила тоже счастлив, когда видит её улыбку.

Потом что-то начало меняться. Полина все чаще приезжала грустная, стала поправляться. Из разговоров взрослых Даниил понял, что Поля болеет. Иначе почему ей делают уколы? Зачем она постоянно пьет таблетки? По обрывкам фраз Полины и мамы стало ясно, что лечение не приносит ожидаемых результатов, ребенка родить не получается.

Ребенка? Зачем ей ребенок от этого Антона? Зачем она так истязает себя, её муж этого не оценит. Вот он, Даниил, никогда бы не позволил своей любимой женщине травить себя химией даже ради рождения ребенка. А он видел слезы Полины, и сердце разрывалось, так хотелось подбежать, обнять её и сказать: «Полина, не плачьте! Я вас люблю и буду любить всегда, и мне неважно, сможете ли вы иметь детей». Но он не мог. Трусил? Наверное. Боялся стать посмешищем, ведь вокруг столько народу, начнутся издевки и от взрослых, и от детей. Виталик уже достает его, увидел один раз рисунок Полины в альбоме, так теперь не отвязывается. Приходится откупаться от него, чтобы не приставал с дебильными расспросами.

А потом… Мама рассказывает отцу, что собирается навестить Полю в больнице, ей сделали операцию после неудачной беременности, начались осложнения. Даниил чувствовал себя шпионом, стоя под дверями кухни и подслушивая тихий разговор родителей. Крепко сжимал кулаки от отчаяния и злости на Антона, который довел свою жену до больничной койки, и, наконец, набрался смелости, зашел:

– Мама, можно я с тобой поеду к Полине?

– Зачем? – та удивленно взглянула на сына. – Не думаю, что в отделении гинекологии желательно твое присутствие, сам понимаешь. Я передам ей от тебя привет. И ты… постригся бы, что ли, – потрепала Даниила по длинным волосам. – Чёрт-те что у тебя на голове.

А потом следующее воспоминание: Антон приехал к отцу. Они засели в гараже, пьют коньяк, мама попросила Даниила отнести мужчинам закуску. И опять парень чувствует себя шпионом, стоя под дверями с тарелками мясной и сырной нарезки и подслушивая чужой разговор:

– Не знаю, как все получилось. Наверное, я устал. Мне нужен полноценный секс, здоровая жена. Нормальная семья, понимаешь! Я психанул… ну и трахнул Светку на корпоративе, она давно ко мне клеится. И знаешь, мне понравилось! Какая она, ммм… Тигрица! От Польки я уже давно ничего горяченького не получаю, она постоянно не в настроении, – Антон говорил негромко, но эмоционально. После этих слов у Дани из рук выскользнула одна тарелка и с громким звоном разбилась о бетонную площадку у гаража.

– Что случилось? – выбежал отец.

– Я… нечаянно, – заплетающимся языком произнес Даниил. Нет, он не боялся, что отец разозлится за разбитую тарелку, такие мелочи его никогда не сердили. Просто приходилось себя сдерживать, чтобы не вцепиться в улыбающуюся рожу Антона, выглянувшего из гаража. Как хотелось двинуть ему от души! И пусть Даниила считают сумасшедшим, пусть.

– Ничего страшного, я уберу, – спокойно ответил отец. – Иди домой, поздно уже. Скажи маме, что нам хватит, больше ничего не надо приносить, – развернул сына и слегка подтолкнул в сторону дома. Понятно, отправляют «уши» подальше от мужских разговоров.