Нарисованные люди

– Ничего… н-не осталось, – она выставила свои руки перед собой, вывернув их внутренней стороной наружу, так будто Ковалёва могла увидеть уже зажившие шрамы от глубоких кровоточащих ран, но ее глазам предстала ровная кожа, кое-где тронутая солнечными веснушками и родинками. Рыжеволосая красавица и уверенная в себе бизнес-леди радикально переменилась, она упала на пол, с ее ступни слетела туфля. Девушка даже не пыталась спрятать свои слезы, она напоминала порванного плюшевого медведя, который не сидит в своей нормальной «заводской» позе из-за слетевших ниток со швов на плюшевых ногах. Яна в несколько шагов добралась до двери, щелкнула замком, изолируя их от возможной публики. Успокаивать пострадавшую девушку было бессмысленно, ей нужно было выпустить всю свою боль через слезы, но когда рыдания достигли новой ветки развития, когда стали слишком громкими, Ковалёва коснулась плеча плачущей.

– Тихо-тихо, все позади, ты в безопасности, – разбитая как фарфоровая кукла. Князева выглядела именно так, на слова Яны она отреагировала всхлипом и покачиванием головы.

– Я никогда не буду в безопасности, – шмыгнув носом, ответила рыжая и полотенцем подтерла влагу над губой. Их глаза встретились. – Они не просто так меня отпустили, я выторговала себе жизнь. И не собираюсь терять этот шанс.

– Кто они? – склонив голову так, чтобы не потерять внимание Дианы, Ковалёва задала главный вопрос. Но собеседница явно не хотела говорить, она болезненно сморщилась и попыталась подняться, надевая потерянную туфлю. – Диана! Кто это? Кто тебя похитил?

– Это не важно! – ей удалось встать на ноги и приблизится к зеркалу, по пути швырнув использованные полотенца в урну. Яна просто не могла поверить своим ушам. Она вскочила вслед за Князевой и встала по правую от нее руку, как бы ограждая от пути к двери.

– Тебя запугали? Шантажировали? Ты можешь не говорить мне, Диана, но ты обязана обратиться в полицию, они… – гортанный смех прервал ее короткий спич, но сложно было не продолжить. – Это не смешно, Диана, ты можешь пострадать снова. Они…

– Да! Я прекрасно это знаю. Смешно то, что ты веришь в полицию на том уровне, вот это по-настоящему смешно. Не знаю вообще кто ты, как узнала меня, как увидела ту фотографию, как узнала о моей матери, но ты должна прекратить это! – рыжая сорвалась на крик, она хлестко шлепнула ладонями по каменной столешнице тумбы с раковинами и взглянула на Яну через отражение, ее высокие брови хмуро сошлись. – Ты не представляешь и близко, что это. И ты не имеешь никакого права говорить мне, что я должна делать, а чего делать не должна. Я не готова снова жертвовать своей жизнью ради короткой и лживой справедливости. Я не готова жертвовать жизнью своей матери. Забудь все, что ты видела. Ни с кем не говори об этом. И не ломай то, что я с таким трудом… своей кровью и болью выторговала.

– Диана.. – Князева молча вскинула ладонь. Яна замолкла. Девушка в два счета поправила волосы, стягивая рыжие пряди крепче на затылке парой шпилек, припудрила побледневшее лицо пудрой из внутреннего кармана пиджака, обошла стоящую столбом Ковалёву и покинула уборную.

Дверь открылась вновь, являя за собой лицо Регины, она застыла, держа ручку в руке, и выдохнула с облегчением, сказав:

– Вот ты где, я тебя уже обыскалась, – проводя внутренней стороной запястья по своему лбу, Регина поманила девушку рукой. – Пошли, тебя Настя зовет, опять…

День прошел слишком быстро, она и не заметила. Никто из начальства Яне больше не попадался, Новицкий безвылазно просидел с Дианой в кабинете почти полтора часа, а после они вместе уехали из ресторана. К концу рабочего дня девушка устала настолько и от работы, и от мыслей о Князевой, что хотелось поскорее вернуться домой и рухнуть на постель, закрыть глаза и больше не вспоминать ни о ком и ни о чем. На часах половина двенадцатого. Ей не представлялось, как она дойдет до квартиры, и снова спасительницей ее оказалась Вероника, которая возвращалась из загородного дома родителей и великодушно предложила подбросить подругу до дома. Яна вышла из заведения одной из последних, однокурсница уже ждала ее, стоя у своего синего друга.

– Прости, что задерживаю, Ник, – жалобно простонала Ковалёва и кинулась в объятия Ратаевой. Они дружили с самого первого курса. Получившая высшее юридическое образование Вероника ради желания доказать родителям факт того, что с ней можно считаться, поступила на бюджет на документоведение. Специальность, конечно, жуткая и в ее случае абсолютно бессмысленная, но достижение было засчитано. В подарок от отца она получила не только хороший автомобиль, но и его улыбку. И Ника сама не была уверена, что улыбка эта демонстрировала гордость, а не «ты посмотри, куда она поступила».