Нарисованные шрамы

Через некоторое время Валентина приносит ужин, но я оставляю его на обеденном столе, надеясь, что Роман скоро вернется. Он не приходит, поэтому около десяти я съедаю несколько кусков холодной рыбы на гриле и немного салата. Остатки еды я убираю в холодильник и смотрю телевизор. Каждые пятнадцать минут я встаю и выглядываю в окно, чтобы посмотреть, не вернулись ли машины. Около полуночи я засыпаю.

* * *

Меня разбудил звук хлопающих дверей автомобиля и крики. Я вскакиваю с кровати и бросаюсь через номер к большому окну. Две машины вернулись. Большинство дверей открыты, и последние несколько человек заходят внутрь. Двое из них поддерживают третьего, практически таща его вверх по лестнице.

Черт. Я бегу обратно в свою комнату, натягиваю толстовку и треники поверх пижамы и бросаюсь к большой лестнице.

В коридоре никого нет. Я оборачиваюсь и замечаю кровь, разбрызганную по белому мраморному полу, создающую дорожку в правом коридоре, в направлении кухни. Я следую за красными пятнами по коридору и обнаруживаю, что двери кухни широко распахнуты. Изнутри доносятся срочные голоса и суматоха.

У меня кровь стынет в жилах при виде Вари, сгорбившейся над Костей. Он лежит на спине на большом острове посреди кухни, а Максим держит у него в руках окровавленную тряпку. Прибегает один из охранников и ставит коробку с медицинскими препаратами рядом с головой Кости, затем меняется местами с Максимом, который идет к раковине и с бешеной скоростью моет руки.

Они все кричат по-русски, я ничего не понимаю, но зрелище говорит само за себя. Что-то пошло не так. И где, черт возьми, Роман?

На кухню врываются еще двое охранников с невысоким костлявым мужчиной, несущим докторскую сумку. Доктор направляется к раковине и, как и Максим, начинает мыть руки. Они надевают стерильные перчатки и подходят к Косте, который бледен, но находится все еще в сознании и стонет. Врач заглядывает под тряпку и готовит иголку с ниткой, а Максим очищает порез.

Сзади меня раздаются шаги, и в кухню заходит последний из охранников, а за ним Роман на кресле. Вздох облегчения вырывается из моих легких, когда я вижу, что он цел и невредим, и я бросаюсь к нему.

— Господи, Роман! — шепчу я, хватаюсь обеими руками за его лицо и целую его. Это злой поцелуй, но он все равно приятный. — Что случилось?

— Возникли небольшие разногласия с нашим поставщиком, и все вышло из-под контроля.

— Костя?

— Ножевой порез на боку. Жить будет.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть назад на остров, где доктор, похоже, заканчивает зашивать бок Кости. Максим ставит ему в руку иглу для капельницы, а Варя держит пакет с жидкостью.

— Может, мне чем-то помочь? — спрашиваю я.

— Нет, пойдем наверх. У Вари и Максима все под контролем, а доктор останется на ночь.

* * *

— Это всегда так? Когда сделки идут не так, людей режут или стреляют? — спрашиваю я, когда мы входим в номер. Меня все еще трясет. — Или взрывают машины?

— Не всегда. Но такое случается.

У меня пересохло в горле. Как он может быть таким спокойным? Я беру стакан и наливаю холодную воду из холодильника.

— Это ужасно, Роман. — Я качаю головой и глотаю воду, желая, чтобы это было что-то покрепче. — Твой мир — полный пиздец.

— Нина, я ничего не могу с этим поделать, — говорит он.

Пожалуй, это единственный способ взглянуть на вещи. Я должна вернуться в постель, но слишком взволнована, поэтому иду через гостиную и встаю у окна, выходящего на подъездную дорожку. Машин нет. Один охранник стоит сбоку перед главной дверью, на поясе у него пистолет. Другой патрулирует территорию в направлении главных ворот, у этого за спиной автомат. Похоже, в мире Романа все вернулось на круги своя.

Я слышу, как Роман приближается, когда он встает позади меня. Его костыли входят в поле моего зрения по обе стороны, а он нависает надо мной и кладет свой подбородок мне на макушку. Я никогда не чувствовала себя такой маленькой по сравнению с ним, как сейчас, когда его огромное тело прижалось к моей спине, но паники нет. Наверное, весь адреналин излечил меня от нее.

— Роман, на какой стадии мы сейчас находимся?

— Что ты имеешь в виду?

— У нас был секс, — говорю я, наблюдая за мужчиной, патрулирующим территорию. — Мы это планировали, ты знаешь. Что мы будем делать дальше?

— Я не знаю, malysh. Что бы ты хотела?

— Я не уверена.

Мы оба молчим, глядя на ночь, темноту которой нарушают многочисленные фонари, расставленные по лужайке.

— Уже поздно, — говорит Роман и целует меня в плечо. — Пойдем в постель.

— В какую?

— Ну, я буду в своей. — Он целует меня в шею. — А ты можешь выбрать. Твоя кровать или моя.

Он оставляет меня стоять у окна и обдумывать его последние слова. Я знаю, что мне следует сделать — пойти в свою комнату и забыть о том, что произошло на диване. Это было бы самое мудрое решение. На самом деле, это единственный выбор.

Но, видимо, «мудрость» мне не светит. Я разворачиваюсь и иду в комнату Романа.

Я смотрю на спящую Нину, уютно устроившуюся под одеялом, на ее спутанные волосы, разметавшиеся по моей подушке. Видя ее, в моей постели, вызывает странное теплое чувство в моей груди.