Нарисованные шрамы

Я прослеживаю за его взглядом, и замечаю женщину в длинном изумрудно-зеленом платье. Черные вышитые украшения подчеркивают декольте и ее маленькую талию, а затем струятся по краям высокого разреза, обнажая стройную ногу. Я поднимаю взгляд вдоль разреза вверх, пока не останавливаюсь на ее лице, и почти не узнаю ее. Она сняла пирсинг в носу. Волосы тоже уложила по-другому, собрала их на макушке в сложный узел. Я с трудом верю, что это та самая женщина, которую встретил несколькими днями ранее. Мужчины за столом бормочут между собой, и мне хочется, чтобы они замолчали, чтобы я мог спокойно наслаждаться видом.

— Это жена Сэмуэля? — спрашивает кто-то.

— Да.

— А кто такой этот Сэмюэль?

— Он занимается покупкой недвижимости для Михаила. Наверное, это его дочь.

— Ну, я бы не отказался потрудиться над одну ночь.

Они продолжают смеяться над своими глупыми шутками, и это так меня злит, что хочется свернуть им шеи.

— Заткнитесь, — рявкаю я и пригвождаю их, одного за другим, своим взглядом.

Они секунду все смотрят на меня, а в следующее мгновение разговор переходит на другую тему. Я возвращаюсь к наблюдению за Ниной. Она стоит со своим отцом и несколькими другими мужчинами, улыбаясь чему-то, что сказал один из них, и я чувствую странное желание выстрелить в мужчину, который в данный момент принимает ее улыбку.

— Роман увидел кого-то, кто тебе понравился? — подталкивает дядя меня плечом.

— Может быть.

— Она милашка. Не совсем в твоем вкусе.

— Уходи. — Я потянулся за своим напитком. — И захвати парней с собой.

— Что?

— Леонид, иди и найди другой столик. Немедленно.

Он что-то бормочет, но встает, и через несколько мгновений три других стула скрипят. Я откидываюсь на спинку в кресле, и возвращаю взгляд к маленькому чертенку на другом конце комнаты.

Тревожное чувство поселилось во мне. Оно появилось, как только мы вошли, и я не могу избавиться от него. Возможно, оно вызвано беспокойством, что я нахожусь в логове волка, в окружении мужчин и женщин в дорогих нарядах. Они улыбаются и болтают, а мне интересно, у скольких из них крови на руках

Я поворачиваюсь, чтобы взять у официанта бокал вина, когда мой взгляд останавливается на мужчине, одиноко сидящем за столиком в углу, и мое сердцебиение учащается.

Небрежно откинувшись в своем кресле, Петров наблюдает за мной прищуренными глазами, и тщеславие во мне наслаждается его вниманием. Да, мистер Петров, я принарядилась. В вечер нашей встречи, мрачный интерьер ресторана не позволил мне хорошо его разглядеть, но здесь в свете громадных люстр, я наконец-то могу увидеть его во всей красе.

На нем черные брюки и угольная рубашка, две верхние пуговицы которой расстегнуты и открывают чёрный узор на груди. Рукава рубашки закатаны до локтей, демонстрируя аналогичную татуировку на правом предплечье. Не знаю почему, но он не произвел на меня впечатления человека, который наносит чернила на свою кожу.

Я встречала много красивых мужчин. У нас даже было несколько моделей, которые позировали нам на занятиях по живописи. Их идеальные черты лица всегда было сложно воспроизвести на бумаге. Роман Петров совсем не похож на этих мужчин, и сравнивать их было бы все равно, что сравнивать газель с диким тигром. Это совершенно разные виды. Если бы мне пришлось подобрать одно слово, чтобы описать русского пахана, то оно было бы смертоносный. Черные волосы, немного длиннее на макушке, острые скулы и нос чуть больше идеального. Ничего такого, что выделялось бы само по себе, но все вместе — это лицо, которое я никогда не смогу забыть. Может быть, это его темные и пронзительные глаза, по-прежнему устремленные на меня, испускают дьявольские флюиды, или его взгляд вызывает у меня желание развернуться и убежать. Наверное, это первобытная реакция, бессознательное, что жертва оказалась в центре внимания хищника.

Не разрывая зрительного контакта, он тянется к пустому стулу у себя под боком, придвигает его ближе к себе и кивает в его сторону. Я, наверное, должна подойти, но ноги словно приросли к месту.

— Мисс Грей, Роман Петров приглашает вас присоединиться к нему, — говорит мужчина слева от меня. — Неразумно заставлять пахана ждать.

Итак, похоже, шоу начинается. Глубоко вздохнув, я изображаю соблазнительную улыбку и начинаю идти к, вероятно, самому опасному человеку в помещении. Интересно, иду ли я к своей гибели?

Я останавливаюсь прямо перед ним и протягиваю ему руку.

— Мистер Петров, полагаю.

Вместо того чтобы пожать ее, он осторожно берет мои пальцы и подносит мою руку к своим губам, а затем мягко целует костяшки пальцев. Ощущение такое, будто огонь только что пронзил мою плоть. Он не сразу отпускает её, и я не могу оторвать взгляд, замечая, какой крошечной выглядит моя рука по сравнению с его.

— Пожалуйста, просто Роман, — говорит он глубоким баритоном, и словно бабочек лёгкая стая с замираньем трепещет в животе.

Я сажусь рядом с ним и быстро поправляю ткань платья, чтобы прикрыть ноги. Когда я бросаю взгляд в сторону отца, он все еще стоит с той же группой людей, и каждый из них смотрит в нашу сторону.