Нарисуй меня хорошим. Книга 2

Меня раздражала его мнимая самоуверенность. Мы оба знали, что его кишка более чем тонка. Я помню, как он легко бросил меня, когда об этом «попросили» два обозленных шакала. Он даже не попробовал побороться за меня, отдав на растерзание Ване и Рэю. Его слова — вода, причём мутная.

— Мне не нужна твоя помощь, Марк.

Его длинный палец задержался в воздухе.

— Ошибаешься, Василиса. Я тот, в ком ты нуждаешься. Мы не чужие друг другу люди. Я готов помочь с переездом. Что угодно, только попроси. В первую очередь, я уважаю твоих родителей и особенно рад выполнить их просьбу.

Отлично, Марк. Послушный песик.

В нос врезался запах сладко-приторного парфюма, едва похожего на мужской. Голова неприятно закружилась.

— Знаешь что? В первую очередь, я хочу побыть одна. И если ты возомнил из себя супер-героя, то на улицах десятки бабушек, которых нужно перевести через дорогу и огромное количество бездомных, с которыми ты можешь поделиться своей вкуснопахнущей одеждой. Мне не нужна твоя помощь, — процедила я сквозь зубы. — Меня тошнит от твоих духов и от тебя.

Марк состроил понимающую гримасу и посмотрел на мой слегка округлившийся живот.

— Гормоны, — пришел он к неверному убеждению. — Понимаю.

— Если ты не уберешься отсюда через минуту, твои белоснежные зубки будут стоять в шахматном порядке, — пригрозила я, почувствовав, как все внутри меня вскипает. — Убирайся, или я позвоню кому надо.

Откуда столько агрессии? Откуда столько негатива по отношению к нему?

— Зря ты так, — серьезно ответил Марк и направился к двери, оставляя за собой шлейф невыносимо — сладкого парфюма. — Мои намерения были самыми искренними.

— У тебя минута, — напомнила я, и парень засобирался.

Я знала, что моя угроза подействует. Марк не из конфликтных людей. Он не терпит даже намека на ссору.

Только вот почему, я воспринимаю его воспитанность, как слабость?

— Я скину свой номер на почту, — пробормотал он, застегивая квадратные пуговицы на своем пальто. — Появиться желание — звони.

— Не появиться, — отрезала я, вскинув подбородком.

Как же меня задолбала ваша жалость…

На выходе мой бывший парень затормозил. Несколько секунд он смотрел на меня, а потом на выдохе сказал:

— Ты ведь понимаешь, что в наше время, девушка с ребенком — это девушка с бременем? Ты хочешь быть матерью — одиночкой? Ты хочешь обречь своего ребёнка на серое детство?

Я задохнулась его словами. Я не поверила собственным ушам.

Но негодяй продолжал:

— Ты хочешь, чтобы твой ребенок лакомился конфетами только на праздник в детском саду? Когда все его одноклассники будут таскаться с навороченными гаджетами, твое дите будет прятать дырку на куртке массивным рюкзаком? Пойми, Василиса, не каждый парень примет твою историю. Уж прости, но это сильно отталкивает мужчин. Но, я могу подставить свое плечо. Вместе, мы сможем создать благополучную семью…

— Пошел вон, — прорычала я, едва сохраняя равновесие.

— Вася…

— Вон! — взорвалась я, и дверь со звуком захлопнулась.

Какое-то время, я вообще не шевелилась. Неохотно проглатывала его слова и часто дышала.

Гад! Ублюдок! Слюнтяй! Да как он посмел? Кто дал ему право, вещать на меня ярлык? Какого черта он предсказывает мне мое будущее?

Губы задрожали. Мой день был испорчен, и я знала, кто тому виной.

Родители, как вы могли? Зачем? Ваша забота зашла за рамки. Как же вы не можете понять, что ваши попытки помочь мне делают только хуже.

Ноги подкосились, и я плавно свалилась на пол. Подступившие слезы проникли в старые микро-трещинки, и кожу лица снова начало щипать. Эта жизнь не дает мне шанса. Ни дня, чтобы оклематься…

А если Марк прав, и я навсегда останусь одна, с ярким клеймом на лбу? А малыш? Я не хочу, чтобы мой ребенок был хоть чем-то обделен.

После нескольких минут рассуждений и плача, я поднялась на ноги. Теперь, меня переполняла ярость. Она была такой сильной, что я с трудом держала себя в руках. Мне хотелось крушить. Ломать. Грызть. Кричать.

Я металась по комнате и взъерошивала волосы так, что чувствовала боль. Не отдавая отчета своим действиям, я скинула все фоторамки на пол, отчего послышался звук битого стекла. От былого порядка не осталось ни следа.

Да будьте прокляты! Сгиньте! Оставьте меня в покое!

Моя скачка продолжалась до тех пор, пока на глаза не попался компьютер. Резко открыв крышку ноутбука, я рисковала сломать новое оборудование. Мои пальцы принялись судорожно печатать: