Нарисуй меня хорошим. Книга 2

Я не старался быть вежливым. Наоборот, мне хотелось побыстрее избавиться от нее, иначе она рисковала быть оскорбленной. А то и хуже, униженной.

— Хамло, — недовольно фыркнула она и вернулась за свой столик, где сидело еще тройка таких же, как она и парочка парней.

Так-то лучше.

Сжав кулаки, я дернул подбородком в сторону бармена. Он кивнул, зная, что мне налить. Опустив голову, я закрыл глаза и попытался успокоиться. Каждым оголенным нервом, я чувствовал, что вот-вот потеряю контроль.

Мне не нужно было отпускать ее с Рэем. Я должен был пойти с ними. Должен.

Ко мне подошел бармен и поставил передо мной бутылку водки вместе с пустым стаканом. Я налил себе двойную порцию и залпом осушил ее. В животе уже начало жечь, по венам растеклось тепло. Воспаленный мозг затуманился.

— А тебе не говорили, что хамить девушкам нельзя?

Я напрягся, когда услышал мерзкий голос у себя за спиной, однако ничего не ответил, и снова налил себе двойную порцию.

— Эй, друг, ты слышишь меня? — не унимался парень из соседней компании.

Мое дыхание участилось, я со звуком поставил стакан на стол и зажмурился.

Ну вот, начинается…

— Слышу, — процедил я, а потом выпрямился и схватил его за воротник рубашки. — Какой я тебе друг, ублюдок?

Весь гуляющий столик моментально подскочил на ноги и замер.

— Ладно-ладно, я все понял, — глаза парня забегали, а брови сошлись домиком.

Я посмотрел на него максимально угрожающе.

— Еще раз ко мне сунешься, и я разобью стакан об твою тупую голову. А следом, и твою голову. Ты меня понял?

Парень лихорадочно закивал, и я отбросил его.

Через секунду, все гости заведения попрятали глаза, а я вернулся к выпивке. Тяжело дыша, я оттянул воротник куртки от пылающей шеи и попытался успокоиться.

Наконец-то, все заткнулись.

Мне нравилось смотреть на людей, когда их окутывал страх. Это забавно. Этакие таракашки под резиновым тапком. Они словно уменьшались до ничтожных размеров, когда смотрели в глаза опасности. Мне было жутко любопытно испытать это чувство. Страх. Проблема в том, что меня ничего не пугало. Совсем.

Я мог только злиться. Даже в детстве я всегда ощущал эту злость. Я злился на отца, который не вынес ухода матери, а потом срывался на мне. Злился, потому что он вылепил из меня то, кем я сейчас являюсь. Злился из-за того, что не научился справляться с агрессией и крушил все вокруг себя, и в итоге, сломал и без того хрупкое создание, а потом провел пол жизни за решеткой. Злился на Рэя, которой выхватил ее из моих рук. Я злился, но не боялся. И только дикая злость, всегда делала меня сильнее.

Я родился с бесом внутри. Я не мог перестать злиться, как художник не может бороться с желанием рисовать.

Рисовать. Рисовать. Рисовать. Проклятье, каждая моя мысль сводилась к Васе. И только к ней.

Когда я думал о Васе, то получал облегчение. Это как бальзам на наболевшие раны, которыми Зверь исполосовал мои внутренности. Я слышал звук капающих капель, от тающего льда, которым обросло мое сердце, и чувствовал умиротворение.

Как бы я хотел все вернуть…Вернуть ту теплую улыбку, которую она так щедро мне дарила. Заливистый смех. Прикосновения. Ревность. И влюбленный взгляд, который преднозначался только мне одному и никому другому. Только мне.

Я должно быть спятил, но на секунду мне показалось, что не все потеряно. Там, в квартире, она смотрела на меня таким взглядом, которым не смотрят, когда ненавидят. Вася не смотрела вглубь, где душа кишит демонами, она смотрела на поверхность и видела старого Ваню. Того, оберегал ее. Того, кто не причинял ей боли. Того, в которого она до последнего верила. А может даже и продолжает верить.

В какой-то момент, мою грудь пронзила острая боль; я сжал кулаки.

Какого хрена, я сижу здесь? Я должен быть в другом месте.

Кинув на стойку несколько мятых купюр, я выбежал на улицу. Лицо обдало холодом, но едва ли меня это волновало. Быстрым шагом я двинулся в сторону ее дома, в надежде, что смогу поговорить. Хоть пару слов, но они нужны мне, как колыбельная перед сном. Как лекарство, от этой жгучей ненависти.

По дороге я заучивал слова, которые скажу ей, но не мог подобрать нужных. А приблизившись к подъезду, на глаза мне попался черный «Линкольн» и весь мой крепкий план, затрещал, как марлевая тряпка.

Рей, он все еще был там.

Внутренний голос убедил меня, что я должен ждать. Ждать, пока она не останется одна. Я должен был выкрасть момент. Я мог все испортить, но точно знал, что не успокоюсь, пока не попробую.

Я расхаживал по всей площадке, то и дело, снося металлические урны и распинывая голые кусты, а Рэй все не выходил.

Что он делает там?

Рома был полной моей противоположностью. Он редко обдумывал поступки. Я же любил детали. Если кто-то мешал ему, обдуманно или нет, Рэй не колеблясь, разрушал все на своем пути и только потом мог пожалеть об этом. Я же почти ни о чем не сожалел. Но, Рэй старался избегать безумные пороки, которым так рьяно предавался я.

Так какого черта он все еще там?