Нарисуй мне дождь (СИ)

Мне совсем не хотелось в очередной раз вступать в конфликт с приятелями Ли, но дальше бездействовать я не мог, пришло время вмешаться. С неохотой ступая, я подошел к ним и тут, обернувшись ко мне, карлик с ходу ударил меня ножом в живот. Лишь на миг передо мной сверкнул узкий клинок, и я чисто инстинктивно парировал удар, проткнув пачку десятирублевок в кармане брюк, нож глубоко вошел в правое бедро. Чуть выше, и он всадил бы нож мне в живот, чуть левее, и я б лишился половыми органов. Какой, к черту вздор, чуть-чуть — не считается!

Карлик резво увильнул у меня из-под руки и порскнул к выходу, где и прыть взялась у такого вельможи. Он потешно семенил передо мной своими короткими ножками, и я почти догнал его в прыжке, метя ногой выше поясницы. Я наверняка сломал бы ему хребет, но бог его миловал, в отличие от меня… Какая херня! Если кому-то вздумалось тебя зарезать, уповай не на Господа Бога, а на себя самого и счастливый случай. Раненая нога подвела, я упал почти на шпагат, вскочил и все равно бы догнал этого гнома, но третий, в серой тройке щелчком метнул мне в глаз лезвие безопасной бритвы. Он сделал это настолько мастерски, что я даже не сообразил, что произошло, лишь чудом уклонился от звонкого дребезжания, но эта чиночка рассекла мне переносицу и вонзилась в бровь. Не уяснив себе, что это было, я непроизвольно смахнул ее и этим еще больше расширил рану. Прежде чем кровь залила глаза, я успел заметить, как вся их тройка сбежала вниз по ступеням фойе к выходу на улицу. На ходу протирая глаза, я рванулся за ними, но Ли повисла у меня на шее.

— Не надо, Андрюша! Прошу тебя, успокойся! Они на машине, а сколько их там я не знаю. Уходим отсюда скорее, пока менты не приехали, швейцар им уже звонил.

Дула сыпучая, как песок злая поземица. Кровь, стекая по ноге, противно чавкала в ботинке. Меня всего трясло и прошибал холодный пот. Странное зрелище я представлял, стоя в распахнутом пальто и зажимая носовым платком рану на бедре. Редкие прохожие, наверно думали, что выходя из ресторана, я кое-что прищемил себе в дверях… Порывистый ветер пытался продраться сквозь одежду, сек лицо чем-то холодным и колючим, то ли снегом, то ли мелко битым стеклом. Ах да, еще лицо! Кое-как вытертое снегом, оно производило радикально отталкивающее впечатление. Возвращаться в таком виде в общежитие было нельзя, завтра, а то уж и сегодня, предстояло б объяснение с милицией.

Промерзнув на ветру до костей, я уже не замечал чавканья в ботинке, ноги замерзли так, что я их вообще перестал чувствовать. Меня все сильнее тряс озноб. Единственной мыслью было, где бы согреться. Но тут Ли остановила такси и мы поехали на квартиру к Клане. Она снимала комнату неподалеку от базара на улице со знакомым африканско-украинским названием «Анголенко».

Мы долго ехали по ночному Проспекту. Темень и мрак завладели спящим городом. Вьюга гнала впереди нас белые змеи поземки. Они, будто живые, извивались в свете фар и тащили за собой нашу машину. Я сидел рядом с Ли на заднем сидении. Одной рукой, она обнимала меня за шею, а другой, слюнявя свой небезызвестный платок, стирала засохшую кровь с лица, при этом пьяным шепотом объясняла то, что случилось. Я все время просил ее говорить тише. Обалдевший шофер больше глядел на нас, чем на занесенную снегом дорогу.

— Они приехали к нам из Днепропетровска. Пару лет назад я познакомилась с этим Мацедонским на одной гульне. Мацедонский, это его фамилия, а кличка у него Прелый.

— Мацедонский… - это тот, который с брошкой и весь в перьях?

— Точно схвачено! — захохотала Ли, — Он гомик и конченый наркоман, говорят, у него очко размером с дыру в заборе. Всегда расхаживает разодетый в пух и прах, но он безвредный, один раз выручил меня деньгами. Так, мелочь, десять рублей, но знаешь, как они мне были нужны… А у маленького кликуха Серя, он тоже педик, но злой какой-то, зато бабок у него всегда вал, зачем их столько карлику? Надя Жучка мне сказала, что Серя форточник³⁶. Кто его знает, они оба какие-то приблатненные, но блатные их шугают от себя только так. Потому что, говорят, этот Прелый, лечился от сифилиса, а с Серей они живут вместе, ну ты понимаешь, как муж с женой… Имеют друг друга по очереди по три раза на день, петухи дырявые! И оба по вене ширяются, а Серя, хоть и маленький пизденыш, но тоже весь раздолбанный. Мне Чеша как-то проговорился, что драть его в зад, все равно что сношаться с корытом холодца. А третьего, я не знаю, впервые вижу. Попадутся они мне! Вообще-то я тебе скажу, блатные мне нравятся, они парни правильные. В сто раз лучше наших мудаков, никого не боятся и забили на всю эту лабуду.

— А к тебе они, почему привязались?