Нарисуй узоры болью...(СИ)

Валялкин кивнул - он был согласен на всё, что угодно, лишь бы остаться с Таней - он искренне считал, что любил её, но толком никогда не мог понять, любит на самом деле или всё же нет. Ему вдруг неимоверно сильно захотелось прижать к себе Гроттер и всё-таки наконец-то поцеловать её, но рыжеволосая словно прочла это намерение в его глазах, посему сочла нужным отодвинуться на несколько сантиметров и посмотреть настолько строго, что становилось совсем уж не по себе.

- Всё будет в порядке, - вздохнул парень. Он собирался пообещать Тане ещё что-то не слишком реальное, но при этом невероятно прекрасное и замечательное, что-то жизнеутверждающее, но Гроттер ещё раз отодвинулась и вдруг оглянулась на какой-то тихий, слишком тихий звон.

- Письмо! - воскликнула Таня - казалось бы, она даже обрадовалась этому. - Письмо, письмо! - она схватила тонкий свёрток, который свалился на очередное упавшее на пол зеркало, а после протанцевала по нему, своими тонкими каблучками попросту разбивая его на мелкие кусочки. - Зеркало к несчастью, Ваня, и письмо - тоже! Знаешь, что это! Это… - девушка развернула письмо. - Это извещение о том, что мы участвуем в “Тибидохсе”!

Ванька удивлённо посмотрел на девушку - она, словно безумица, кружилась по комнате, сбрасывая зеркала на пол и наступая на них, заставляя их расколоться на несколько частей и просто рассыпаться мелкими осколками по дому. Валялкин, который перед этим умудрился разуться, не знал даже, куда ему ступить и как что-то сделать, дабы успокоить Таню.

- Я так и знала, - вздохнула наконец-то она. - Я так и знала, что мы попадём в “Тибидохс”, я так и знала! - девушка прикрыла глаза и села прямо на стекло - крови не было, - а после вдруг подкинула свёрток вверх - и в воздухе начали появляться синеватые буквы приглашения.

“Уважаемые Татьяна Гроттер и Иван Валялкин - Провидица и абсолютный дурак, вздумавший влюбиться в ту-в-которую-ни-в-коем-случае-нельзя-влюбляться. Ведунья и простак, Верная и вроде-бы-не-предатель, вы попали в “Тибидохс”.

С огромным прискорбием обязана сообщить вам, что правила не изменились, и выживает неопределённое количество человек, но меньше общего количества, пройдя определённое количество раундов и убивая определённое количество людей. Вы можете погибнуть - и тогда ставки тех, кто выбрали вас, перейдут в огромный банк нашей державы, - вы можете выжить, и тогда деньги будут ваши, а каждый человек на улице будет знать, что вы убийцы.

Дорогие мои Провидица и Простак, не смейте, ни в коем случае не смейте опаздывать, ибо я терпеть не могу людей, которые опаздывают. Прошу вас быстро-быстро-быстро броситься в “Тибидохс” - удачи вам в вашей смерти. Предлагаю вам дойти самим, или же вы будете доставлены сюда насильно.

Удачного прозрения, мисс Гроттер, удачных изменений, господин Валялкин…

Покровительница “Тибидохса”, госпожа Чума-дель-Торт.”

- В “Тибидохсе”, - промолвила Таня. - В “Тибидохсе” будет то, что должно было быть всегда - сотни смертей, и кровь, наша кровь… Боюсь, наши судьбы будут разделены!

- Почему? - удивился Валялкин.

- Потому что я никогда не вижу тех, кто имеет ко мне отношение, - промолвила Татьяна, а после, приблизившись к Валялкину и приподняв его лицо за подбородок, прошептала: - А я вижу каждый твой грех, Простак… Удачных изменений, Ваня!

И, выдохнув последние слова, девушка рухнула на пол без сознания - осколки её Дара наконец-то объединились в одно, и девушка сумела всё-таки избавиться от назойливого видения…

***

Сарданапал вздохнул - в свои несколько тысяч лет он продолжал бояться “Тибидохса” по крайней мере за то, что сам его и создал. Черноморов мог только с невероятной, невообразимой грустью вспоминать о том, что когда-то устраивал состязания для детей, мирные, в которых никто никогда не умирал. Не умирал до тех пор, пока его не захватила госпожа Чума.

Она - Сарданапал знал, что весь мир называет только так, только по-одному, только “Чума-дель-Торт”, но для него это была она.

- Сарданапал, как ты думаешь, а что будет на этот раз? - в этой мелкой камере Медузия оставалась невероятно спокойной, невероятно мудрой сначала девушкой, а сейчас уже женщиной на вид лет сорока, давней волшебницей, человеком, которая сумела породить что-то правильное в этом мире.

- В нашей тюрьме никогда не бывает ничего нового, - покачал головой Черноморов. - Я не верю в то, что на сей раз Чума придумает что-то новое - она просто записывает убийства и раз за разом прокручивает их перед нашим носом. Жестоко, конечно, но мы могли давно уже привыкнуть. В конце концов, это просто дети - дети, которые пали жертвой её абсолютной ненависти, которые…

Сарданапал запнулся. Он знал, что сам породил эту ненависть, знал, что и Медузия находилась здесь исключительно по его вине, потому что когда-то предала её, великую госпожу.