Нарисуй узоры болью...(СИ)

Казалось, Таня только что убедила себя в том, что поступала слишком неправильно, но такие умозаключения Бейбарсова уже мало волновали. Он подался вперёд и, обняв её за талию, поцеловал в губы, мысленно обещая себе, что ни за что не отпустит девушку сегодня ночью, не позволит ей просто так сбежать, забрав с собой все непонятные чары звёздного осеннего неба.

Он прищёлкнул пальцами, гася свет, но тот всё равно не подчинился – где-то, и уж явно не от его магии, едва заметно вспыхнули свечи, заливая комнату тёплым, приятным светом.

Бейбарсов даже не отреагировал на это – так, впрочем, было даже лучше – сегодня ночью отводить от Гроттер взгляда у него не было ни малейшего желания.

Таня едва заметно улыбнулась, мимолётно прикоснувшись лёгким поцелуем к его губам, а после потянулась к пуговицам вечно чёрной рубашки некромага, расстёгивая их.

Бейбарсов, словно повторяя ту не совсем первую их встречу, но первую после её победы, провёл кончиками пальцев по её щеке, а после потянул вниз бретельку её ночной сорочки, целуя Таню в плечо.

На сей раз Гроттер не дрожала и не пыталась сопротивляться, выражая немое и совсем-совсем тихое согласие.

Это было, признаться, не так уж плохо – и он поцеловал её в губы уже более настойчиво, обнимая за талию.

Глеб, словно играя с девушкой, скользнул пальцами по её шее, сопровождая движение собственных рук мелкими поцелуями и позволяя Тане стянуть с него рубашку и швырнуть её куда-то на землю.

Её тонкая сорочка, чёрная, словно ночь, покрытая звёздами, тоже соскользнула со стройного женского тела, позволяя Бейбарсову скользнуть руками по её обнажённой спине.

Таня тихо что-то пробормотала, но сейчас было не до того, чтобы разбирать её практически неслышимые слова.

Она забралась немного глубже в постель, увлекая его за собой, и обвила шею руками, запуская свои тонкие, длинные пальцы загубленного в пучине проблем музыканта в его волосы.

Гроттер запрокинула голову, позволяя ему целовать её в шею столько, сколько некромагу будет угодно, и едва заметно содрогнулась, когда его ладони скользнули вдоль её позвоночника.

Таня не стала противиться, когда пальцы Бейбарсова скользнули по её бюстгальтеру, расстёгивая совсем простую застёжку.

Она и сама потянулась к ремню его брюк, даря уже более страстные поцелуи, чем те мягкие и практически невесомые, что были в самом начале.

Девушка не могла сейчас видеть его лица, да и вовсе прикрыла глаза, прячась от полумрака свеч, но была готова поклясться, что Бейбарсов едва заметно улыбался – не так, как прежде, без презрительной ухмылки на губах, а скорее уж искренне… может быть, так, как должен улыбаться более-менее счастливый человек.

Он обвёл языком её сосок, сжимая рукой вторую грудь. На сей раз никакого отвращения, боли или унижения не было – Таня едва слышно простонала, выгибаясь навстречу его рукам и прижимаясь к некромагу всем телом, словно требуя чего-то большего.

Таня не могла утверждать, что понимала Бейбарсова сейчас хотя бы немного, но, тем не менее, взаимное желание не могло не сблизить их.

Наконец-то стена, выстроенная из бесконечной ненависти и сплошной боли, рухнула, уступая чему-то куда более приятному.

Таня почувствовала, как его руки скользнули по её талии, ощутила мягкие поцелуи на собственном животе и позволила себе вновь выгнуться навстречу Бейбарсову.

Она ощутила, как тонкая ткань нижнего белья скользнула по её ногам, но не позволила себе открыть глаза.

Вот так, в странном забвении и непонятном вихре страсти, было куда легче забывать о том, что вокруг ещё существовала реальность.

Они были вместе далеко не в первый раз, да и прежде у неё сохранялся странный спектр эмоций, от ненависти до лёгкой симпатии, но сегодня чувства казались идеально чистой палитрой.

Бейбарсов прикоснулся губами к внутренней стороне её бедра, заставляя девушку выгнуться в его руках.

Таня застонала, чувствуя, что его поцелуи вновь начинали подниматься немного выше, оставляя невидимую дорожку от живота и до груди.

Глеб вновь целовал её в шею, скользя ладонями по бёдрам и заставляя девушку наконец-то подчиниться.

Гроттер раздвинула ноги немного шире, выгибаясь навстречу его прикосновениям и едва слышно постанывая.

Не было больше ни гордости, ни желания сопротивляться – ничего.

Таня содрогнулась, чувствуя, как он вошёл в неё – боли никакой не было, не осталось ни единого следа от прошлых унижений.

Бейбарсов двигался в ней, постепенно увеличивая темп и срывая с губ девушки уже более громкие стоны.

Она пыталась то ли обнять его, то ли схватиться ладонями за его плечи – просто наконец-то позволила себе быть его окончательно – без капли сопротивления и глупых, бесконечных возражений.

Желание нарастало с новой силой.

Гроттер почувствовала, что всё вокруг просто смешалось – она не видела ни единой нотки реальности.

Казалось, всё должно было разорваться на мелкие кусочки от каждого нового прикосновения, от каждого проявления неимоверного желания.

Таня чувствовала какой-то непонятный клубок внизу живота – ей казалось, что сейчас она просто разорвётся на мелкие кусочки.