Нарисуй узоры болью...(СИ)

Перед нею стоял какой-то среднего роста черноволосый парень, поправляющий сломанные очки, перемотанные скотчем, которые, впрочем, были невероятно дорогими и, кажется, ценными, а рядом с ним стояла какая-то худосочная блондинка.

Впрочем, волосы её явно были крашенными, ещё и с помощью магии, да и это не дало нужных результатов.

Казалось, колдовала она уже на “Тибидохсе”.

Тратить магию на то, чтобы попытаться сделать что-то со своими волосами? Глупо, но, впрочем, что поделать, раз уж что-то подобное было совершено? Тем не менее, ничего не изменить.

Пока что ничего уж точно не изменить.

Гроттер хотелось убежать. У неё было отвратительное предчувствие, но, тем не менее, ничего изменить было практически невозможно, и Таня чувствовала себя потерянной и несчастной.

- Что за чёрт, - прошипела наконец-то она, чувствуя, что ненависть буквально подходит к горлу.

- Можно к вам присоединиться?

Спрашивала та самая светловолосая девица, которая сразу же не понравилась Гроттер собственным поведением и внешним видом.

Их так станет уже пятеро. Трое или четверо – это ещё нормально, чтобы бороться за общую победу, но пятеро…

Таня знала, что кого-то одного попытаются убить по дороге, для этого даже никакой дар пророческий не был нужен.

Более того, она понимала, что этим кем-то, как самым слабым звеном, будет именно она. Всегда она.

Провидица.

- Да, конечно, - словно сойдя с ума, вдруг решил согласиться Валялкин, а после ободряюще улыбнулся Гроттер.

Рыжеволосая внимательно смотрела на того парня в очках – девушка её уже давно перестала интересовать.

Тот, казалось, не желал совершенно ничего злого, но, тем не менее, у Тани было просто отвратительное предчувствие.

- Тут все становятся зверьми, - прошептала она, даже не таясь и не пытаясь говорить немного тише. – Объединяться – это то ли увеличивать, то ли уменьшать собственные шансы на победу… Легче переждать где-то в одиночестве до того момента, пока все остальные друг друга поубивают, не так ли?

Валялкин сердито посмотрел на неё, а после дёрнул её за рукав рубашки, но Таня даже не посмотрела на него.

Она молчала, поджав губы, и тяжело дышала, словно пытаясь убедить этих двоих в том, что лучше было бы им уйти.

- Мы не боимся.

Улыбка у этого… Гурия, кажется, была достаточно открытой и приятной, но, тем не менее, в ней чувствовалась фальшь.

Таня вспомнила то, как улыбался Валялкин, и ей вдруг показалось, что на самом деле тот тоже постоянно ей врал.

Тут, на “Тибидохсе”, никто не имеет права улыбаться – да и, собственно говоря, как подобное желание вообще у кого-то возникает, если вокруг такое неимоверное количество смертей?

Ей вот хотелось только плакать.

Наконец-то, вырвав собственную руку из цепких пальцев Валялкина, она посмотрела на него таким взглядом, словно собиралась прожечь насквозь, и зашагала куда-то вперёд, не оглядываясь.

- Ну и ходи с ними сам! – даже не посмотрев на парня, закричала Таня куда-то в синие-синие небеса, словно надеясь на то, что те прольются им на головы благодатным, невероятно синим дождём.

- Она часто бывает такой странной, - пояснил совсем тихо Валялкин, и Таня вздохнула – ведь она услышала.

Они были уверены в том, что всё наоборот, вот только Гроттер подумала, что не следовало бы так сильно её недооценивать.

Ни за что.

Она чувствовала себя наконец-то спокойно.

Спокойной и несчастной – настолько, насколько это вообще было возможно в этом чёртовом мире на столь гадких и отвратительных играх.

========== Боль шестнадцатая. Звери ==========

Таня была уверена в том, что Ванька пожалел уже миллион раз о том, что согласился, дабы эти двое присоединились к ним.

Гроттер почувствовала, что в ней вдруг просыпается определённый оттенок мстительности, по крайней мере, прежде во взгляде девушки никогда не было столько предельного самодовольства, как вот сейчас.

Она посмотрела на Валялкина в очередной раз за последние пять минут, а после поймала на себе взгляд Лизы.

Холодный, напряжённый – та явно переживала.

Они уже доходили до более-менее сухой местности, а Таня всё пыталась вспомнить собственное видение. Ей казалось прежде, что на том уступе, на котором она стояла, не было ни единой травинки.

Ну, или она была сухая.

Впрочем, они упрямо шагали вдоль русла этой небольшой речушки. Та могла привести к чему-то важному, ну, или просто приносила какую-то цель, а отходить далеко от воды было очень опасно.

Таня вообще не понимала, почему они не могут без конца сидеть, но, тем не менее, передвижение было тем, что дарило им всем жизнь. Жизнь, новые столкновения и, наконец, еду.

Валялкину теперь приходилось убивать больше животных, а те упрямо шли ему на руки и не желали верить в то, что такой добрый ветеринар мог желать им хотя бы капельку зла. Валялкин, впрочем, сам тоже в это не верил, но постепенно ему приходилось свыкаться с мыслью, что иначе не выживешь.

Теперь он скручивал им головы равнодушно и спокойно, а Таня чувствовала, что в этом было уж явно что-то не то.

Ей как-то не по себе.