Нарко. Коготь ягуара

Если они могли сделать это тогда, может и он теперь.

* * *

Оставшуюся часть недели Агилар ездил с Монтойей, оставаясь во внедорожнике, пока Монтойя заходил в заведения и выходил с конвертами или сложенными купюрами. Они сделали несколько арестов, расследовали дорожно-транспортные происшествия, подсказывали дорогу заблудившимся. Сложа руки не сидели, но Агилар уже заскучал. По сравнению с первым днем, всплеском адреналина от перестрелки, эти дни казались безмятежными, словно Медельин – провинциальное захолустье, а не второй по величине город Колумбии.

В воскресенье у Агилара был выходной. Они с Луизой сходили к мессе, потом прогулялись в соседнем парке Ла Милагроса, наслаждаясь шелестом осенней листвы под ногами, под пасмурными небесами, грозившими дождем. Вернувшись домой, когда пошел дождь, они занялись любовью и лежали в постели, болтая о будущем. На подходе было два чека на зарплату и посулы новых поступлений от Эскобара, и их ждало куда лучшее будущее, чем они предвкушали всего месяц назад. Говорили, что надо снять квартиру побольше, а то и купить дом в один прекрасный день, где будет по комнате для каждого ребенка, которых они заведут. Может, и машину заодно. Агилар знал не так уж много людей, выкарабкавшихся из бедности в средний класс, но понимал, что такое возможно. И смахивало на то, что им с Луизой это может удаться.

В понедельник он вернулся к работе.

Посреди дежурства Монтойя остановил машину перед рестораном в Белене. Заведение, расположенное в хорошем районе, выглядело процветающим. Выбравшись из автомобиля, сержант кивнул Агилару:

– Пошли!

До того дошло не сразу.

– Что, внутрь?

– День не резиновый.

Агилар вышел и отправился с ним.

Внутри было красиво – в таком чудесном ресторане он еще не бывал. У одной из стен протянулся сверкающий деревянный бар, а за ним на стене сверкали ярко освещенные полки, забитые высококлассным алкоголем. Столы и стулья были из дерева и стали, в столешницы было врезано стекло. С балок потолка свисали на цепях кашпо с папоротниками. Мягкое освещение окутывало все мерцающим сиянием. Из скрытых громкоговорителей лилась колумбийская поп-музыка, а от струящихся из кухни ароматов у Агилара прямо слюнки потекли.

Обед давно закончился, до ужина еще далеко, так что внутри было тихо; у бара выпивала пара мужчин в дорогих костюмах, но в ресторане было пусто. Когда полицейские вошли, навстречу им устремилась молодая женщина в платье с глубоким вырезом, но вышедший из-за стойки невысокий, лысеющий мужчина в фартуке поверх рубашки-гуайабера и брюк со стрелками взмахом ладони отослал ее прочь.

– Я с ними потолкую, – сказал он. – Все в порядке.

Пожав плечами, женщина направилась обратно в кухню. Одарив Монтойю белозубой улыбкой и рукопожатием, мужчина с любопытством поглядел на Агилара.

– Новичок, – пояснил сержант.

– А, девственник? – Мужчина рассмеялся. – Но ведь ты его обламываешь, правда?

– Конечно, – хмыкнул Монтойя.

– Что у него с кожей? Почему он пятнистый?

– Да просто так выглядит, – Монтойя передернул плечами. – Но вовсе не глухой.

– Извините, я не в обиду. – Мужчина пошарил в кармане брюк. – Неудачный день для «Атлетико Насьональ»[12]. В голове кавардак, – он преувеличенно пожал плечами. А когда выудил руку из кармана, в ней была стопка банкнот. Он вручил ее Монтойе, замаскировав это под рукопожатие, но каждому было ясно, что только что произошло.

Снова сидя в «Ниссане», Агилар поинтересовался:

– Для чего эти деньги?

– Тебе повезло, что ты спрашиваешь у меня, а не у El Patr'on’а, – Монтойя метнул в него суровый взор.

– El Patr'on’а? – эхом повторил Агилар.

– Ты и вправду девственник, – сержант тряхнул головой. – Пабло Эскобара. El Patr'on’а. Это его деньги.

– Это я понимаю. Я к тому, что зачем? Зачем этот мужик платит Эскобару? С виду дела у него идут вполне успешно.

– Идут. И ему принадлежит несколько дорогих автомобилей. Само собой, у него есть «Мерседес» и еще «Корвет». А еще у него чуть ли не единственный в Медельине «Бентли», и он хочет его сохранить.

– Я… я не понимаю. Я думал, Эскобар занимается наркотиками.

– Кокаин – его главный бизнес, – растолковал Монтойя. – Но у него много интересов. Годы назад, до кокаина, он угонял машины. Отличная тачка исчезала с улицы, а через пару часов стояла перед доном Пабло, разобранная до винтика, и он продавал запчасти с большим барышом. Потом сообразил, что некоторые люди – владельцы самых дорогих машин, а значит, самые денежные – готовы заплатить, чтобы их машины не угнали. Меньше работы для дона Пабло, меньше риска, а денег больше.

– Умно, – не мог не признать Агилар.

– Он занимался всем подряд. Контрабандой сигарет и алкоголя. Марихуаной. Продавал поддельные лотерейные билеты. Похищал людей. А теперь кокаин. Кто знает, что будет через месяц или через год? По-моему, ему все быстро прискучивает. Но если что-то может принести прибыль и интересует его, он обязательно попробует.

– Насколько хорошо вы его знаете?

– Не очень хорошо, – ответил Монтойя. – Но достаточно. Скоро и ты тоже узнаешь.

Агилар не знал, как к этому отнестись.