Наркодрянь

Люк Тенесси также хранил спартанское спокойствие. Но потому, что всегда, не исключая и данного исторического момента, витал в своих далеких электронно-технических облаках. А вот Саяниди явно занервничал. Хотя это была хорошая, бойцовская нервозность. Он весь подался вперед, словно вознамерился выпрыгнуть из кресла, и в бездонных глазах его, впервые на памяти Сергея, полыхнул живой огонек.

Фитцжеральда известие не то чтобы испугало, а скорей огорчило, но весь его вид, казалось, выражал: «Что ж… если деваться некуда…»

— Так… — задумчиво протянул он. — Значит, конклав собрался и вердикт вынесен? Сомнений нет?

— Абсолютно, — мотнул головой Сергей. — Хотя полного кворума не было.

— Кто не приехал? — деловито осведомился Саяниди.

— Сомора.

Все, словно по команде, вопросительно уставились на Мелешко, словно тот представлял интересы самого синьора Соморы.

— Это неудивительно, — снисходительно пояснил Алексей, — Сомора мужик самостоятельный, серьезный. Всегда все решает в одиночку и ни в советах, ни в помощи не нуждается.

— Так… А остальные? О чем договорились? — дотошно выспрашивал Эдуард.

— Да как будто я сам присутствовал на их сборище, — пожал плечами Сергей. — Не знаю. Там одной охраны человек триста выставили. Кое-что мы, конечно, вынюхали, но в основном судить приходится по уже ясным результатам. А они таковы: Лич и Манзини перешли на осадное положение. Ушли в «дом мужчин» — так это у них называется. Томазо, как я понял, соблюдает вооруженный нейтралитет, но… сами знаете… Остальные, северные кланы, видимо, одобрили решение и разъехались по домам. Манзини таким образом дает понять, что в их помощи не нуждается. Но все его и Лича боевики приведены в полную боевую готовность.

— Это приблизительно тысячи две? — уточнил Саяниди.

— Угу, — угрюмо подтвердил Фитцжеральд и снова обратился в сторону Сергея. — И какие же у тебя лично есть соображения, Сергей?

Надеждин недоуменно поднял брови:

— А что тут соображать? Как говорят у нас в Одессе, «пора мочить». Лича я беру на себя лично.

На Манзини выход есть через Картрайта. Томазо?

Если сунется — сдадим его полиции. У нас ведь есть на него материал. Как бы там ни было, но козыри у нас хорошие. Мы знаем, по ком бить и как.

А они еще толком так и не разобрались — с кем воевать. Так что фактор внезапности у нас.

— Это все ты здорово расписал, — иронически хмыкнул Фитцжеральд. Хотелось бы только знать поподробней: как, к примеру, ты собираешься достать того же Лича?

— Да хоть бы через Юджин Кастл.

— Юджин Кастл? — Фитцжеральд и Саяниди многозначительно переглянулись. — Это как же?

Собираешься соблазнить любовницу Лича?

— Я? Нет… — невозмутимо ухмыльнулся Сергей. — А Ион, с его сатанинскими способностями, может и попробовать. Чем черт не шутит? Девка она вроде неглупая, и Ваня у нас отнюдь не дурак.

К Личу последнее время Юджин не благоволит.

Это точно. Залужный по моему заданию «пас» ее последние два месяца, и, по его мнению, вполне можно попробовать. А она прекрасно знает виллу, где укрылся Лич, и может помочь и нам туда попасть. А?

Фитцжеральд нерешительно потер переносицу и вопросительно глянул на Саяниди. Тот улыбнулся уголками губ и прищелкнул в воздухе пальцами:

— А что — мысль неплохая. Можно попробовать.

2

Юджин Кастл покосилась на столик в углу, и ее прелестное личико исказила гримаса. Но в этой короткой гримасе вместилась целая гамма чувств: и холодное презрение, и уязвленное самолюбие, и плохо скрытая досада, и, наконец, уничижительное равнодушие. Все это предназначалось скромным молодым людям, обосновавшимся за угловым столиком.

Молодые люди сосредоточенно уплетали свои бифштексы и не обращали никакого внимания на Юджин.

Но в зале присутствовал человек, который по достоинству оценил как аристократические способности Юджин, так и ее переживания. О!

Если бы библейский змей-искуситель принял человеческий облик, он бы точь-в-точь соответствовал бы внешности мужчины, который занял наблюдательную позицию по соседству со столиком Юджин.

Обладатель столь импозантной внешности обладал манерами английского лорда и был одет в смокинг.

Дорогой ресторан «Ватерлоо по-калифорнийски» привлекал клиентов превосходной кухней и неисчерпаемым винным погребом, морем света, хрусталя и великолепным джазом. В остальном это было довольно шумное, полное сумбура заведение, с ошалевшими от беготни официантами и привередливыми любовницами завсегдатаев всех рангов. Дамы чувствовали себя здесь, словно индеец на тропе войны. Перестрелка взглядами не прекращалась ни на секунду. Мужчин брали под перекрестный обстрел. Только военными трофеями служили не скальпы, а кошельки.

Юджин неспроста облюбовала именно «Ватерлоо по-калифорнийски». Во-первых, эту ярмарку человеческих пороков терпеть не мог Джакомо Лич, а во-вторых, ее телохранителям, тем самым скромным парням в углу, приходилось трудиться здесь в поте лица. Потому-то бедняги так и торопились, запихивая в глотки горячее мясо, — вечер только начинался и сулил немало хлопот.