Наркотик (СИ)

Я приподнял голову, давая надеть на себя чёрную повязку на резинке. Потом почувствовал, как Август положил мою руку, вдоль тела и стал застёгивать кожаный ремешок на запястье. Через некоторое время я был, полностью пристёгнут к дивану. Сердце забухало сильнее, отдаваясь в ушах. Когда ничего не видишь, всё ощущения удваиваются, если не больше. Поэтому прикосновение холодного металла к лодыжке, вызвало панику, и я задышал чаще. Одновременно с этим почувствовал, как дёрнулся мой член, а в голове пронеслось пугающее: «Это нож?!» Август убрал этот предмет от меня, а я вздохнул с облегчением, прислушиваясь. Судя по звуку, парень раздевался. В следующую минуту меня неожиданно схватили за волосы, а затем дёрнули голову назад.

— Знаешь, Витя, мне осточертело, что ты ходишь по дому в таком виде. Мой мальчик должен всегда выглядеть для меня сексуально. Завтра мы идём в магазин, и ты купишь себе новые вещи, — прошипел он.

Когда Август отстранился от меня, моя голова снова упала на подушку, а лодыжки коснулся прохладный предмет. Послышался характерный звук работающих ножниц. Слух обострился, по венам гулял адреналин, а я чувствовал, что начинаю возбуждаться от того, что он разрезает на мне одежду. Я ощутил, как перестала давить на талию резинка старых штанов. Потом ножницы поехали по другой ноге.

— Теперь не шевелись, — Август оттянул ворот футболки и разрезал рукава.

Пару рывков, и вот уже нет подо мной остатков былой роскоши. Рука бесцеремонно проникает между раздвинутых ног и начинает ласкать, наполовину вставший член.

— Маленький, развратный, кандидат наук. Да у тебя уже стоит, — возбуждённым голосом шепнули на ухо.

Его слова не обидели, наоборот, член дёрнулся в опытных руках гея, а из груди помимо воли вырвался стон наслаждения.

— Ты должен получить небольшое наказание, Виктор. За то, что носил при мне это убожество, — произнёс Август, вместе с этим разминая рукой мои ягодицы.

Следом в мою ягодицу прилетела пятерня. Август бил не очень больно, но, как, ни странно, мне это понравилось. Когда удар пришёлся по другой половинке, я уже был готов к этому. Следующий удар был более сильный, меня выгнуло, и я застонал в голос, но это был стон наслаждения, а не боли. Всего было три удара по каждой ягодице, а потом я ощутил что-то холодное на горящий огнём попе. По телу потекли ручейки воды. Август водил по мне кубиками льда. Мне было хорошо. Член налился свинцом, прося большего.

— Прикоснись к нему, Август, — прохрипел я.

— Нет, сегодня я делаю что хочу.

Он сел мне на ноги. Начал ласкать мою спину руками, потом стал вылизывать и целовать её, иногда ощутимо покусывая. Мне ужасно хотелось кончить. Но Август не собирался просто так дать мне это. Он расстегнул меня и перевернул на спину. Затем снова зафиксировал руки и ноги.

— Какой ты сейчас нереально красивый, любовь моя. Весь в моей власти. Ты не представляешь, как я хочу тебя, мой мальчик, — прошептал он мне прямо в губы.

Потом последовал поцелуй, долгий, одуряюще нежный, а затем страстный, с лёгким покусыванием губ. Август, забравшись проворным языком мой в рот, пощекотал нёбо. Я в ответ захватил его в плен и начал посасывать. Наши стоны смешались с дыханием. Я был почти на грани того, чтобы молить его прикоснуться к моему члену. И Август сделал это без моей просьбы. Он, сидя на моих ногах, провёл по члену рукой, потом ноготками, слегка надавливая.

— Сссс, Август, — простонал я и почувствовал, как он что-то одевает на мой пенис.

Это что-то, сдавило член у основания, не больно, но я понял, что какое-то время не смогу кончить. Снова раздались посторонние звуки, потом что-то резко пахнуло возле носа. Я невольно вдохнул это. Голова закружилась и я запаниковал.

— Август, что это?! У меня голова кружится!

Наклонившись, он коротко поцеловал меня в болезненно припухшие губы.

— Успокойся, маленький, сейчас это пройдёт. Это не наркотик, — он успокаивающе погладил меня по щеке. Потом он припал губами к моим соскам. Август целовал их по очереди, а я млел от этой ласки. Его руки тем временем гуляли по моему животу и бёдрам. Август, намерено, больше не касался, моего налившегося кровью органа. Я был готов позорно умолять его об этом.

Его руки снова двинулись вверх и достигли сосков. Он вытер их ладонями, слегка надавливая. Потом оттянул кожу и что-то зацепил на таком чувствительном месте. Я снова шикнул, лёгкая боль смешалась с нереальным кайфом. Когда он зацепил второй сосок, я ощутил, как будто парю в невесомости. К обоим соскам приложили кусочки льда.

— А-а-а, — меня снова выгнуло дугой.